"Dreamsharers", NC-17, Inception

[vin_mar]

Название: "Dreamsharers"
Авторы: maryana_yadova и Власть несбывшегося
Пейринг: Имс/Артур ну или наоборот
Рейтинг: NC-17
Жанр: детектив + экшен
Текст в комментариях.

@темы: Dreamsharers

Comments

[vin_mar]

Имс
Имс разглядывал толпу на Графтон-стрит из окна своего номера на третьем этаже. Нормальная толпа пятничного вечера, пестрая, ленивая, по большей части рыжеволосая.
В открытое окно тянуло сырым апрельским воздухом. Имс поежился и натянул куртку.
Ему было самому непонятно, какого черта он приперся в Дублин, да еще и поселился на центральной туристической улице. Плохая идея. Надо бы уехать.
Так Имс думал уже четвертый день.
Он спустился и вышел наружу. Люди вокруг смеялись, болтали, почему-то вдруг вспомнилось, как они в детстве с приятелями подрезали кошельки у таких же беспечных прохожих. Попался Имс один только раз. Забавно, что к этому моменту его уже вряд ли можно было назвать ребенком. Ему было тогда семнадцать, он только что вернулся с Севера, выполнив свое несложное задание, и решил прогуляться до Темпля.
Сейчас Имс тоже свернул налево. Бары Темпля не изменились ни чуточки. А, нет – изменились. Новый закон о курении – перед каждой дверью теперь мялись плотные группы, многие прямо со стаканами в руках. Имс отбросил в сторону сигарету, зашел, протиснулся к стойке. Было семь вечера. Бармен тут же поставил перед ним пинту Гиннеса. Имс с удовольствием принялся разглядывать окружающих. Было много совсем уже по летнему одетых девиц.
Маграт обожала пабы. Наверное, они чем-то напоминали ей сцену. Маграт шествовала к стойке, усаживалась, раскладывала перед собой сигареты, зажигалку, темные очки, перчатки. Потом заказывала виски, сразу двойную порцию и прикуривала. Потом, с первой затяжкой, оглядывала зал – к этому моменту все уже пялились прямо на нее.
Она-то его и поймала за руку восемнадцать лет назад, когда он попытался спереть у нее кошелек из заднего кармана джинсов, и ничего не получилось. Очень уж туго они были натянуты на ее заднице, кошелек был прижат так, что не подберешься.
Имс был тогда юный идиот.
Позже выяснилось, что это был не кошелек, а визитка.

- Если так хотелось потрогать мой зад, не обязательно было притворяться карманником, - сказала она, крепко держа его за куртку правой рукой. В левой была зажата сигарета. Глаза у нее были темно-зеленые.
- Нужен мне твой зад, - буркнул юный и тупой тогда еще Имс. Почему он разговаривал, вместо того, чтобы смыться, было тоже неясно.
- А, значит, ты – карманник! – хмыкнула она, отпустила край его куртки и затянулась, поглядывая на него краем глаза. Солнце вдруг решило вылезти напоследок из-за крыш и зажгло огнем шапку ее рыжих волос.

Имс молчал. Все еще почему-то стоял рядом.

- Пойдем-ка выпьем, сладкий мой, - сказала она и взяла его под руку.


Таких женщин у него раньше не было. Да, в общем-то, никаких женщин у него тогда не было – если не считать случайных перепихонов с соседскими девчонками, каждый божий раз бестолковыми, быстрыми.
Маграт была старше его на двадцать лет. Выглядела она так, что определить это было никак нельзя. Возраста Маграт не стеснялась, может быть, даже хвасталась. Потом, много лет спустя, Имс вдруг понял, что и это могло быть неправдой.
С Маграт все было неправдой.
Она была звезда местной дублинской богемы, светская дама. Позже Имс случайно узнал, что она была раньше оперной певицей, чуть ли не мировой знаменитостью, пока не пропал голос.
Чем она занималась, Имс не знал.
Имс влюбился без памяти, ну, так, как может влюбиться семнадцатилетний подросток с непростым детством и сложной юностью. У него было опасное и прибыльное занятие, он казался себе крутым пацаном, ему было страшно лестно, что у него роман с взрослой женщиной. Яркой. Не такой как все. Единственной.
Он наблюдал матерей своих приятелей: обычные тетки, кто по-крикливее, кто не очень. Замученные, оплывшие, не женщины. Свою мать он помнил совсем смутно – но на Маграт она точно не была похожа.
Имсу части приходилось тогда ездить на Север, в Ольстер. Все это было сложно, опасно, чревато неприятностями с законом, и страшно ему нравилось.
И еще ему нравилось, что Маграт никогда не спрашивает его, куда он пропадает.
На самом деле она вообще его ни о чем не спрашивала.
Она просто вила из него веревки, а он и не понимал тогда. Зачем ей все это было надо, Имс не понимал и сейчас.
Маграт заставляла его читать книги. В первый же раз, когда он не прочитал то, что она его просила, он поплатился, и жестоко.

- Почему нет? – спросила Маграт.
- Да ну, детка, это такое занудство! Не буду я читать! Поди ко мне, давай лучше займемся чем-нибудь поинтереснее! – Имс тогда считал, что совершенно неотразим. Надо сказать, что с тех пор его мнение о себе мало изменилось, но стало гораздо более обоснованным.
- Не будешь читать? А, ну ладно. Только трахаться я с тобой тоже тогда не буду. Это такое занудство! Вали, не порть мне вечер, - Маграт могла быть очень грубой. И никогда не меняла своего решения.

Имс вспомнил, как очутился совершенно голый на лестничной площадке, а вслед вылетели его вещи – прямо на пол. На лестнице и одевался, громко матерясь. За дверью было тихо. Ему очень хотелось Маграт – от секса с ней у юного Имса сносило крышу, никто ему был не нужен.
Так что он пошел домой и стал читать книгу. Это был (пока не придумала кто))))
Дальше пошло легче – книги, музеи, неожиданно Имс увлекся театром – Маграт таскала его на спектакли каждую неделю, если они были в городе. Богемные тусовки.

Иногда она пропадала тоже. Никогда не объяснялась, Имс даже подозревал, что она на самом деле не слышит его вопросов. Могла отсутствовать несколько недель, поначалу Имс страшно пугался, все думал, Маграт его бросила. Потом она появлялась, и все начиналось снова: книжки, фильмы, прогулки, секс. За год до того, как все кончилось, случились два события: Маграт стала учить его театральному мастерству, ее это почему-то ужасно веселило, и Имс нашел у нее глушитель. В ящичке изящного бюро, где валялась всякая всячина, кольца вперемешку с шарфиками, духи, коробочки конфет. Маграт была в душе, а ему понадобилась зажигалка, вот он и полез. И нашел, как раз в шарфиках. Очень элегантно.
Имс знал, как выглядит глушитель. В конце концов, это была неотъемлемая составляющая его поездок в Ольстер – знать, как выглядит то, что он везет. Если тогда у него было еще не все хорошо с литературой, то в некоторых других областях он уже был почти профи. На самом деле.

Ему исполнился уже двадцать один год, он взрослел, и стремительно. Он вытер глушитель первым попавшимся шарфиком, вроде изумрудным, припомнил сегодняшний Имс, и тихо положил его обратно. Когда Маграт вышла из ванной комнаты, он спокойно лежал в кровати, с сигаретой и книжкой, кажется, это был Бернард Шоу. А может, Стейнбек. В отличие от цвета шарфика, это вылетело из памяти.

Вопросов он не задавал.

Их роман продлился еще год. В следующем апреле Маграт исчезла, и больше Имс ее не видел. Первые недели он даже не беспокоился, был уверен, что это ее обычная отлучка. Через два месяца стал приходить к ее дому каждый вечер. К осени командир сделал ему интересное предложение, и Имс уехал из Дублина, чтобы не возвращаться туда в течение нескольких лет. Позже приезжал, всегда по делу и ненадолго.

Он допил виски и сделал бармену знак налить еще. Надо было завязывать с воспоминаниями. Да и странно, что в голову лезла всякая муть, о которой он не думал много лет. Просто жил так, как научила его она – люби себя, будь свободным, занимайся только тем, что тебе интересно.

Вот оно! Идея, которая вот уже две недели никак не могла оформиться в его голове, выбрала именно этот момент, чтобы вылупиться из скорлупы бессвязных размышлений.

Надо было решать, как поступить со свободой – отказываться или нет. Стало как-то неприятно, и у виски испортился вкус: оба возможных решения Имса совершенно не устраивали.

Но, по крайней мере, уже можно было уехать из промозглого Дублина. Делать здесь теперь было совершенно нечего.

[vin_mar]

Артур


Артуру пришлось лететь из Лос-Анджелеса в Палермо рядом с человеком, страдающим сильной аэрофобией. Круглый мужичок рядом с ним не только трясся от ужаса, но и становился все белее, пока не стал напоминать цветом лица простыни матери Артура, а та всегда отбеливала их до синевы. Артуру пришлось взять на себя роль психолога. Артуру пришлось проникнуться состоянием чужого ему человека, а он этого не любил, поскольку если уж проникался – то до мозга костей.
Он попытался представить себе, как это – бояться летать. Он сам не боялся никогда. Напротив, сейчас все его тело, казалось, подгоняло самолет, чтобы побыстрее оказаться вдали от Америки, которую он не слишком любил, и от одиночества, которое, как ему до сих пор казалось, обожал.

– Понимаете, я очень боюсь летать, – нервно выговаривал ему в плечо круглый человечек. – Боюсь и люблю одновременно. Сегодня все боятся летать – потому что самолеты падают, и все стремятся летать – потому что любимые люди рассеяны по всему миру, и по всему миру рассеяны также деньги, которые мы зарабатываем… Любовь и деньги – вот что толкает нас предпринимать эти полеты, каждый из которых может закончиться нелепой гибелью. Нелепой – ведь от тебя ничего не зависит, когда ты летишь сквозь облака мимо заката в большом подобии консервной банки, и тебе остается только надеяться на то, что твой пилот – благородный герой и трезвый практик…
– К счастью, так чаще всего и бывает, – ответил Артур с вежливым очарованием – выражением, которое, казалось, удавалось только ему.
– А если нет? – всхлипнул мужчина. – Самолет, наверное, начинает дрожать, тряска усиливается, возникает ужасная паника… Я не хочу представлять, что может быть дальше: разгерметизация, угарный газ, моментальный ли огненный взрыв. Не хочу. Я представляю другое: как в это мгновение я вспоминаю своих самых близких… самых любимых… И понимаю, как же мало их любил. Вы меня понимаете? Кого бы вы вспомнили?..

Артур чуть заметно нахмурился – такое вторжение в интимные зоны было уже чересчур, а потом на секунду задумался. Кого бы он вспомнил, действительно случись такое? Кроме своих родителей и сестры? Он страшно удивился, когда понял – кого. Когда мысленно увидел лицо и услышал имя, словно бы произнесенное вслух. Хотя нет, он врал самому себе – он даже не удивился. И вот это не-удивление было самым дрянным в данной ситуации.
Однако по статистике авиация – самый безопасный вид транспорта. И пока ты тайком пьешь из-под пледа ром, обжигая горло и давя в себя маленький, но вечный, неубывающий страх, самолет уже зависает в синем сухом и жарком воздухе, после чего вдруг резко идет вниз на посадку на короткую взлетную полосу, которая заканчивается обрывом в море. Сладкие знойные запахи сразу же обнимают тебя, и уходит колющая боль в затылке, и тает тоскливая дрожь в области сердца. Так произошло и с соседом Артура, и со всеми остальными пассажирами. Ничего не случилось. Однако Артур уловил настроение и теперь знал, что сможет воссоздать атмосферу тревоги с отзвуком горечи и запахом влажных синтетических салфеток. Ему всегда казалось, что тому, что он строил, – не хватало эмоций.

Артур любил Сицилию – ее красные апельсины, сине-зеленое море, сладкое вино на миндале и романтический налет вездесущего присутствия мафии. Впрочем, последнее касалось Палермо. Таормина была тихим старинным городком на вершине горы Таурос, окруженным холмами в соснах и маленькими живописными островами. Артур чувствовал себя здесь в безопасности. Однако, конечно, это было не так. Это было не так абсолютно везде.
Артур приехал сюда на автобусе из Палермо, миновал туристические городки у подножия горы и поднялся в саму Таормину на фуникулере – она была хороша утром, в густом тумане, хотя очень скоро солнце взлетело над площадями и соборами, и город стал желтым и жарким.

Артур снял квартиру прямо на центральной улице – Корсо Умберто и мог прямо из окна наблюдать пестрый хаос, где были перемешаны средневековые дворцы, барочные фонтаны, остатки еврейских кварталов, греческие и римские руины, где толстые торговки настырно совали в рот сладости каждому прохожему, а треснувшие от спелости и жары фрукты беспечно валялись прямо на улицах, на старых каменных плитах. На двери его дома был молоток в виде длинного мужского носа, и Артур даже чуть поморщился, когда ему пришлось за него взяться, но потом улыбнулся собственной брезгливости. Имс часто называл его занудой без воображения, вспомнил он. Но, оказывается, бывает занудство от слишком живого воображения.
Артур отмечал все попадавшиеся детали – а их было великое множество – в своей фотографической памяти, укладывая в личный архив впечатлений аккуратными файлами, рассортированными по цветам, запахам и звукам. Закончил он день в маленьком ресторанчике на соборной площади, где заказал настоящий крепчайший ристретто. То, что нужно, он сделал в первый же день – нашел нужного человека через цепочку знакомых и назначил ему встречу. Встреча должна была состояться завтра, а пока можно было ненадолго расслабиться.
Кстати, горожане здесь верили – если загадать желание, глядя на собор, оно обязательно сбудется. Артур долго смотрел на огоньки свечей в глубине собора, на старушек, детей и собак на его ступенях, но даже сам не понял, загадал или нет.

С пожилым сухоньким итальянцем следующим утром он тоже встретился в кофейне. Местный барриста — абсолютно косоглазый старик — щедро сыпал шоколад в капуччино, заказанный собеседником Артура. В результате должно было получиться сладкое пойло, подумал Артур, но это никого не смутило.
Они не обменялись визитками и не представились друг другу. Артур знал, что перед ним сидит один из крупнейших специалистов по истории искусств во всем мире. Несколько лет назад он отошел от преподавания в римском Ла Сапиенца, однако ни на минуту не прекращал исследовательской работы по истории живописи ренессанса и барокко, а также написал несколько блестящих художественных романов о жизни знаменитых художников – реформаторов европейской живописи 17 века.

Артур также знал, что Джованни Меризи – не просто однофамилец, а подлинный дальний потомок Караваджо и, разумеется, совсем не напрасно всегда уделял его работам особое внимание. И его не удивляло, что повод для их сегодняшней встречи – тоже Караваджо. Меризи нашел Артура всего через пару-тройку искусствоведов, поскольку его родители считались крупнейшими экспертами Европы в том, что касалось медиевистики, истории искусств, экспертизы и реставрации картин сразу несколько крупных периодов в истории живописи. Сам Артур тоже отлично распознавал самые тонкие подделки и весьма неплохо их писал, мог бы обогатиться за счет своих талантов — и легально, и нелегально, но, черт побери, еще больше ему нравились картины непосредственно внутри головы.
Разговор начался со слегка прыгающей светской беседы.

[vin_mar]

– С Караваджо в последнее время вообще связано много скандальных новостей, – качал головой итальянец, попивая свой капуччино, больше похожий благодаря барристе на горячий шоколад. – Вы же слышали, совсем недавно опознали его останки, обнаруженные в общей безымянной могиле на кладбище одной старой тосканской церкви в 1956 году. Конечно, вероятность – процентов 80, но это огромная вероятность, вы же понимаете! Да и потом, газеты уже раструбили об этом, а ведь у нас – как напишут, так и было. Раньше вокруг его смерти витал такой романтический флер: то считалось, что его убили из-за слишком свободных религиозных взглядов, то — что сразила малярия, то — что вообще настигла рука рыцарей мальтийского ордена… Была еще версия, что он умер по пути в Рим, куда направился просить прощения у церкви за свой слишком фривольный образ жизни. Однако сейчас исследователи сходятся, что великий Микеланджело Караваджо умер от солнечного удара, ослабленный сифилисом! И, знаете, я склонен верить Джорджо Группиони, он руководил научной группой, — потому что лично знаю этого человека. Я рассказываю вам об этом, поскольку вы, кажется, летом 2010 года как раз были заняты в одном крупном деле и могли не знать, что сейчас творится вокруг этого имени...
– Я так понимаю, вопрос, который вас волнует, связан не с останками, – вежливо наклонил голову Артур.
Меризи явно нервничал, да и все искусствоведы – любители поговорить, вспомнить хотя бы отца.
– Я даже не знаю, как озвучить вам свою крамольную мысль, – нагнулся к нему Джованни. – Возможно, это просто паранойя старого профессора, помешанного на живописи. Мне кажется, что в соборе Ла Валетты сейчас висит не оригинал. То есть я не уверен в этом.
Темные брови Артура взлетели крыльями ласточки.
– Речь об «Усекновении головы Иоанна Крестителя», я не ошибаюсь?
Меризи драматически кивнул головой, сжав в ладонях чашку.
– Но, помилуйте, профессор… я знаю, что представляет собой Мальтийский собор! Он же напичкан системами безопасности плотнее, чем здание Пентагона!
– Я подозреваю, что картина была подменена в ходе традиционной дежурной реставрации.
Даже на этой фразе брови Артура были все еще очень высоко, хотя он и понимал, что это невежливо по отношению к уважаемому римскому профессору и потомку гения.
– Основания? Факты?
– О, я понимаю, как это выглядит со стороны – Джованни Меризи сошел с ума, ему только и чудится его знаменитый предок, своей жизни у него давно уже нет! Но, поверьте, у меня есть основания для беспокойства. Сейчас я вам все расскажу.
Артур кивнул и пригладил пальцами белую скатерть. Он уже начинал жалеть, что прилетел в Таормину.
– Недавно со мной созвонился один мой друг, крупный реставратор – назовем его X, вы позволите? Я пока хочу обойтись без имен. Именно ему раз в полгода доверяют проводить профилактику «Казни Иоанна». Конечно, все это держится в строжайшем секрете – картину увозят в специальное помещение, где есть нужная температура, влажность, и обычно X работает над холстом один. Но в этот раз он вдруг плохо себя почувствовал… и пригласил помочь старого друга, также известного художника, назовем его Y. Вопиющий непрофессионализм, скажете вы, я понимаю, но старый друг – и очень, очень хороший мастер, тоже поклонник Караваджо, а профилактика была дежурной…С картиной, в общем, все было хорошо!
– И что же дальше? – немножко подогнал его Артур. Вышло чуть холодновато, но результативно. Меризи перестал делать гамлетовские паузы.
– Все, казалось, вышло гладко – работа была проведена, картина возвращена в собор. Однако история имела свое продолжение. Некоторое время спустя X и Y ужинали совместно, отмечали день рождения Y. Разумеется, было выпито много вина, и возникла крупная ссора. Художники, знаете ли, всегда найдут из-за чего поспорить – вечная конкуренция, самоутверждение, каждый хочет быть лучшим, каждым считает себя непризнанным гением…
– Надеюсь, ужин закончился иначе, чем у Моцарта и Сальери? – Артур чувствовал себя просто ангелом терпения.
– О, это было бы менее опасно для культуры! – сокрушенно воскликнул итальянец. – Y на волне эмоций выкрикнул в лицо X, что тот чертовски плох в своем деле, если не сумел распознать, что в Собор они вернули подделку! Да, Y фактически признался, что заменил оригинал «Казни» на копию и что именно она была возвращена в музей!
– Но, простите, – Артур был слегка ошарашен, – чем подменили? Кто автор копии?
– О, здесь и начинается самое интересное. Y утверждает, что написал копию, которую никто теперь не сможет отличить от оригинала. Что писал ее много лет, доводил до совершенства и в итоге получил нечто уникальное, абсолют! Копию, которая идентична оригиналу во всем, на сто процентов!
– Сеньор Меризи, это невозможно, вы же понимаете это, – Артур покачал головой. – Творения человеческих рук не могут быть идентичны. Даже продукция конвейера разнится между собой. Отличия всегда можно найти. Значит, ваш хваленый X – действительно плохой эксперт. Он может быть профессиональным реставратором, но совершенно не обязательно – тонким экспертом.
– В том и дело, что экспертиза – его конек! Я уверен в Y абсолютно. Он видел и копию, и оригинал. Копия – или оригинал, я теперь не могу утверждать – стоит в мастерской Y. И точно такая же картина висит в соборе госпитальеров! Это ужас, это просто какое-то безумие!
Артур откинулся на спинку стула и помолчал. Меризи был взволнован абсолютно искренне, и в сумасшествии его подозревать не было причин, но все же, по мнению молодого человека, он нес абсолютную чушь.
Артур закурил и огляделся. Небо от нарастающей жары медленно теряло свою синеву, выцветало, площадь, запруженная ресторанчиками и кафе, уже наполнилась болтающими людьми и окуталась запахами кофе и сдобы – в Италии, казалось, вообще никто никогда не работал, кроме рестораторов. На церкви напротив он видел изображения черепов – очень были популярны у крестоносцев. Мальтийский орден, госпитальеры. Не хватало еще древних заговоров, инквизиции и тайных лож. Хотя в детстве Артур очень любил об этом читать. «Роза при имени прежнем – с нагими мы впредь именами». Ветер принес запах моря, запах соли, свежести и железа, – и Артур понял, что нет, ни о чем он не жалеет. Пусть будет инквизиция и рыцари-иоанниты 21 века, черт с ними.
– Джованни, – он решил, что хватит с него официоза, – вы сами видели эту картину? В мастерской? Вы же сами – серьезный эксперт.
– В том и дело, что да. Более того, мне лично приходилось работать с «Усекновением главы», но… – профессор развел руками. – Я словно бы ослеп.
– То есть вы тоже не можете различить? Интересно. Если тех двоих можно было заподозрить в сговоре, то… Да, это уже интересно. И вы намерены привлечь еще эксперта?
– Да. Вас, Артур.
– Я настолько хорош? – искренне удивился Артур.
– Ну, ваш отец поручился за вас. И потом, меня интересует еще и другая сфера вашей деятельности.
– Какая же?
– Дримшэринг.
Артур тщательно затушил окурок в аляповатой черной пепельнице.
– Я хочу, чтобы вы спустились в подсознание к обоим. К X и Y.
– Вы не верите никому из них, не так ли?
– Разведка для вас – проще простого, Артур. Я знаю, что вы участвовали в операции по внедрению.
Меризи вдруг неуловимо изменился. Сейчас перед Артуром сидел не нервный, расплескивающий свои эмоции импульсивный итальянец, а некто очень собранный и непроницаемый. Артур прикусил губу и обозвал себя идиотом.
– Полагаю, источники, из которых вы получили такую информацию, вы мне не назовете.
Джованни усмехнулся и в свою очередь зажег сигарету.
– Да, правда, я забыл вам сказать об одной трудности. Дело в том, что Y – немного не в себе. Маникально-депрессивный синдром, возможно даже, уже шизофрения. Временами воображает себя самим Караваджо.
– Великолепный бонус, – усмехнулся Артур. – То есть вы предлагаете спуститься в сон шизофреника? Это должно быть чертовски увлекательно!
– Мне нравится, как вы выражаетесь иногда – старомодно, по-европейски. Я думаю, это вас не отпугнет, молодой человек.
– Это будет стоить недешево.
– О, за ценой я не постою. Назовите свой тариф.
Артур подумал несколько секунд, вынул из кармана пиджака остро заточенный карандаш, написал на белой крахмальной салфетке несколько цифр и пододвинул ее собеседнику. Тот тоже поразмыслил пару мгновений и в свою очередь написал несколько цифр. Артур приподнял бровь и слегка кивнул. Уж что-что, а торговаться итальянцы умеют. Даже очень культурные. Разница в цене спроса и предложения была не очень существенной.
– Это только мой гонорар, – с легким злорадством напомнил Артур. – Мне понадобятся еще минимум два человека. Им будет нужно столько же.
– О, я думаю, вам – вернее, нам – будет нужен человек, способный сымитировать любую личность, даже гения-шизофреника. И я отлично знаю, что такой человек у вас точно есть. Вы знаете, о ком я говорю.
Артур сглотнул. Эта проклятая дрожь в животе – только при легком упоминании об Имитаторе.
– Тот, о ком вы говорите, – не моя собственность, сеньор Меризи. Но я попробую с ним договориться.
– Если вы приведете в мое дело вашего имитатора, я умножу эту сумму в три раза. Без проблем.
– Хорошо. Я приведу его.
Однако, несмотря на стальной тон, Артур вовсе не был так уж уверен в своих дипломатических способностях, когда дело касалось лучшего вора в их индустрии.

[vin_mar]

Для начала Артур позвонил Юсуфу – пытался найти зацепки, как найти Имса. Юсуф обещал сообщить информацию через несколько часов, и Артур принялся ждать.
К позднему вечеру от Юсуфа пришло сообщение с номером телефона, и Артур, собираясь позвонить, сделал несколько кругов по тесной сумрачной комнате и даже вышел во внутренний круглый дворик – патио, чтобы легче дышалось. Здесь тесно, переплетаясь ветвями, росли лимоны, апельсины, гранаты и миндаль. Темнота была очень плотной, только редкие светящиеся окна и огни проплывающих в небе самолетов, да масляный блеск черной воды в просветах улиц.
Артур сидел на каменных ступенях дома и смотрел на огонек своей сигареты. Он редко курил, но в Италии этот соблазн задевал всех без исключения, здесь люди дымили, как паровозы, и вот этот конкретный сумеречный час осиротел бы без его сигареты, без ее красного, как стоп-огни автомобиля, огонька. Улицы нагрелись от жары и теперь выпускали тепло, как будто дышал большой, странный спящий зверь. Было душно, Артур чувствовал, как под майкой, от шеи к животу, течет влажная горячая дорожка пота.
Имс не отвечал. Артур звонил настойчиво, долго, но трубку так и не взяли. Тогда он написал «Перезвони. Артур», последний раз затянулся и поднялся с крыльца. Горящие фонари над старыми деревянными дверями с медными ручками и белеющая в темноте цветущая магнолия на мгновение показались ему частью картины. Или сна. Артур даже на мгновение нащупал в кармане тотем. Но проверять реальность на подлинность не стал.
Он даже не думал об имитаторе, зная, что тот должен в скором времени все равно отреагировать на сообщение, но ночью ему приснился именно Имс. Артур давно в обычной жизни не видел таких ярких, выпуклых снов.
Ему приснилось, что он сидит в каком-то офисе за столом, перед ним ноутбук – а еще Имс, сидящий прямо напротив, на краешке стола. Имитатор ухмылялся этой своей невозможной ухмылкой, но молча. Артур тоже молчал, пытаясь сосредоточиться на каком-то плане. Однако присутствие Имса отвлекало его. Да что уж там, он только и мог думать, что об Имсе, а в ноутбук пялился, как слепой. От имитатора исходил жар – иногда Артур думал, что его энергетикой можно обогреть маленький поселок. Он весь словно излучал нахальство, опасность, страсть, насмешку, уверенность и тепло, тепло… к которому Артур всегда бессознательно тянулся.
– Арти, детка, – наконец сказал Имс и вдруг плавным движением протянул руку к его лицу, медленно тронул подбородок, нестерпимо медленно очертил губы большим пальцем, а потом его ладонь скользнула к уху Артура, к его шее и начала поглаживать. Артур замер, не в силах справиться с острым удовольствием, и поймал себя на том, что наклоняет голову, чтобы имитатору было удобнее гладить, чтобы ласкающая ладонь могла охватить как можно больше пылающей кожи, чтобы забралась за воротник. В этот момент Артур пожалел, что носит такие тугие галстуки и такие жесткие воротнички. Когда Имс обхватил его шею полностью и начал поглаживать сзади под кромкой волос, Артур застонал, выгнулся… и проснулся.
Как в припадке, он рывком сел на постели и обнаружил, что хватает ртом воздух. А еще спустя две длинных секунды обнаружил и то, что телефон разрывается от звонка.
Звонил Имс.

– Хочешь сделать мне предложение, от которого я не смогу отказаться? – Имс язвил, как всегда. – Или сначала прочитаешь мне нотацию? Для профилактики?
– Я тоже рад тебя слышать, Имс. Ты мне нужен для одного дела.
– Арти? Да неужели я дождался? Обычно ты же фыркаешь на любое упоминание моей персоны! Хороших воров хватает, разве нет, Артур?
– Я хочу, чтобы ты прилетел в Таормину. Есть дело. И ты нужен. Денег хватит.
– Прямо хочешь, чтобы я прилетел? Это что-то новенькое!
– Да, – сказал Артур и совсем чуть улыбнулся. – Хочу.
Имсу не понадобилось много времени, чтобы оказаться в Таормине. Он был в городке уже к следующему вечеру, и теперь они вместе сидели в патио за шатким столом. Имс пил миндальное вино, курил и казался слегка удивленным. Артур ловил себя на постоянном желании проверить свой кубик. Имс с ним рядом, в сицилийской ночи, в сумерках, расслабленный, пьющий вино, – это был определенно сюрреалистический формат.
– Давай выкладывай, что у тебя там.
И Артур выложил. Имс некоторое время молчал, потом его начало потряхивать от смеха.
– Ты даже извлечение умудрился найти богемное, Артур. Живопись, история искусств, чокнутые художники... Не боишься сам с кукушечек слететь, спустившись в сон шизофреника? Меня начинают угнетать интеллектуалы-искусствоведы, определенно.
– Имс, я прекрасно знаю, что ты хорошо разбираешься в живописи. Иначе твое имя не значилось бы в деле о краже нескольких полотен Гогена и их виртуозных подделках. Подозреваю, что подделывал ты сам. Так что не надо прикидываться безграмотным ублюдком.
– И давно ты завел на меня досье, Арти? – прищурился Имс.
– Участвуешь?
– Ну как я могу упустить шанс посмотреть, как тебя будут распинать во сне психопата, помешанного на временах Иоанна Крестителя? Нам повезет, если он воображает себя Караваджо. А если Понтием Пилатом или, не дай бог, Тиберием? Начнется такое веселье! Конечно, я пойду с тобой, детка.
– Не передергивай, Имс. Он не психопат. И не помешан на временах Иисуса и Тиберия. Он просто периодически уверен в том, что он – сам Караваджо.
– Ну все равно весело. Тогда мы обнаружим 17 век и даже еще настоящих мальтийских рыцарей. Ты умеешь обращаться с мечом, Арти? А? А с аркебузой? Мне вот как-то не довелось.
– Тоже не факт. Возможно, твои надежды оказаться в романе времен барокко не оправдаются.
– Знаешь, я не буду плакать.
– Нам нужен химик. Архитектором в этот раз буду я.
– Господи, прошу тебя, будь милосерден.

[vin_mar]

Имс

Имс задержался в Марселе – думал, куда податься. Хотелось в Африку, в жару, к мгновенным сумеркам, ленивой неге. Но что-то мешало, удерживало в Европе. Имс нашел себе маленькую квартирку-мансарду, дрых до обеда, потом бродил в порту, разглядывал корабли. По вечерам пил вино литрами, пару раз снял проституток, злился – проститутки попались, на его взгляд, бестолковые противные дуры.

В тридцать пять лет Имс влюбился второй раз в жизни и совершенно не представлял, что ему теперь с этим делать. Восторгов никаких по этому поводу он не ощущал, одно только глухое раздражение. На хер сдалась мне эта любовь, думал он, накачиваясь бордо. Один раз попробовал, хватит!

Уговоры не помогали, хорошо хоть сказывался возраст: по крайней мере, он спокойно сидел на одном месте, не рвался узнавать, не рвался лететь, ехать – только бы увидеть, украдкой вдохнуть запах, случайно дотронуться.

- Bonjour! – приветливо говорила по утрам мадам Пико, консьержка, когда Имс выходил за газетой, сигаретами и свежими рогаликами.
- Bonjour, - примерно отвечал Имс, обаятельно улыбался.

У мадам консьержки был ручной лемур, холеный хам с круглыми жадеитовыми глазами. Лемур смотрел на Имса с плохо скрытым недоверием, на попытки подружиться реагировал отрицательно, прятался за хозяйкиным плечом. Имс про себя называл лемура неблагодарной скотиной – однажды Имс попытался задобрить животное, специально купил банку фиников. Скотина брезгливо потрогала финики одним пальцем, оглядела Имса с головы до ног, фыркнула и отвернулась.

Имс уперся. Носил подлому лемуру фрукты, мармелад, один раз притащил шоколадный эклер. Тот только морщил нос и отворачивался. Мадам сокрушалась: как же так, зверек обычно такой покладистый, такой дружелюбный! У Имса было свое мнение по этому поводу, но уступать он не собирался. С лемуром у Имса была холодная война, и мысли о лемуре отвлекали от мыслей о другом равнодушном ублюдке.

После неудачи с проститутками Имс забил на секс, пил больше, без труда находил себе компанию на вечер – в любом порту всегда найдутся желающие сыграть в карты. Особенно не зарывался, все же в этот раз это было развлечение, не работа. Потом надоело и это. Опять стало как прежде: теплый вечерний ветер Прованса, чернильные сумерки, толпы туристов, скука.

Паренек был стройный, молодой, симпатичный. Имс подумал: а почему бы и нет? Ну, раз уж с проститутками не вышло? Они выпили, поболтали, Имс спросил, как его зовут, оказалось – Анри. Имс про себя плюнул в сердцах – блядь, вот не везет, и все тут!

Анри был горячий, прижимался нетерпеливо, пока Имс возился с замком у двери подъезда.

Консьержки не было, видимо, отлучилась ненадолго, на спинке ее стула сидел раскачиваясь лемур, уставился на Имса и его гостя. Имс вынул из кармана абрикос, тварь смощила нос и зашипела как гадюка, обнажив немаленькие острые клыки.

- Какая прелесть! – сказал Анри. Имс поморщился.

Прелесть зашипела еще громче, изящно перебрала лапами, села спиной. Поглядела через плечо презрительно, фыркнула.

- Ну и пошел на хуй, - сказал Имс, пользуясь отсутствием хозяйки, положил абрикос на стол и потащил Анри за собой к лестнице.

Свет зажигать не стали, на полу беспорядочно лежали серебристые прямоугольники лунного света. Быстро и беспорядочно стаскивали одежду, обошлись без долгого вступления, Анри что-то бормотал, но довольно тихо, хотя Имс думал, что лучше бы помолчал, не портил момент. Голос был не тот, отвлекал, мешал.

Как водится, телефон зазвонил в самый неудачный момент, а Имс позабыл отключить звук. Телефон надрывался долго, настойчиво, оргазм получился лучше не придумаешь, будто трахались в справочной службе. Потом Имс терпеливо лежал, галантно прижимая к себе своего случайного любовника, ждал, когда тот уйдет. Анри не торопился, ласково болтал, нежился у теплого бока Имса. Имс потихоньку зверел.

Наконец Анри собрался уходить, оставил свою визитку, намекал на завтрашний свободный вечер. Имс решил, что завтра же улетит в Африку, хватит уже ебать себе мозг.

Встал, закрыл дверь, вспомнил про телефон.

Ну конечно. Конечно, он понял это почти сразу, когда телефон не умолк вежливо после третьей трели, пока Имс споро трахал Анри, придерживая за бедра, кто еще мог трезвонить в ночи так настойчиво.

Конечно. Артур.

В обед следующего дня Имс уже летел на Сицилию, в сумке у него сидел взбешенный сменой хозяина лемур. Зверюга обошлась Имсу в целое состояние, к тому же оказалась бабой.

Имс назвал ее Гвиневрой. Гвиневра была – подарок.

[vin_mar]

Конечно, Артур и не надеялся, что Имсу придет в голову снять другую квартиру или поселиться в отеле. Приглашая имитатора, он знал, на что подписывается. Слава богу, в квартире Артура было две комнаты, и за узкие кровати бороться не пришлось.
Имсу вообще была чужда любая принужденность — после вина и душа он уже расслабленно и шумно сопел в своей постели, нагревая и без того душный воздух вокруг, словно калорифер.
Артур по пути из ванной на две секунды задержался, чтобы посмотреть на него в приоткрытую дверь. Какое все-таки странное лицо, думал он. Красивое? Некрасивое? Имс похудел с их последней встречи и казался моложе, черты обозначились жестче, тоньше, стали словно бы изнеженнее и в то же время... опаснее?. Этот новый поджарый спящий Имс выглядел сейчас томной хищной кошкой. Да еще с длинными — Артур только сейчас заметил — неприлично длинными ресницами. Черт, какие две секунды? Он же стоит и пялится уже минут пять, если не все десять.
Артур подавил вздох и бесшумно проследовал в свою комнату. Окно было открыто, белые занавески колыхались, вокруг свистела, пиликала и шептала южная ночь. Он лежал почти без мыслей, пока не понял, что привыкает к присутствию Имса. Ему казалось, энергетика того проникает даже сквозь стену. Странно, многие бы сказали, что Имс его напрягает, он и сам не раз это демонстрировал, но на самом деле все было не так. Именно с имитатором, по сути крайне темным типом, Артур ощущал себя в безопасности. А еще, находясь рядом с Имсом, Артур всегда чувствовал необъяснимый драйв. Энтузиазм. Артур усмехнулся. Энтузиазм? О да, Арти, конечно. Просто поскорее заткнись.

Артур лежал, прикрыв глаза и закинув руки за голову, когда почувствовал на себе чей-то взгляд. Не шевелясь, он приоткрыл веки. На спинке старинной кровати сидело маленькое чудовище с человечье-паучьими лапками и огромными жуткими светящимися глазами. Оно долго неотрывно смотрело на Артура, потом склонило голову к лапкам и принялось что-то увлеченно жевать.
Ничего цензурного Артуру в голову не приходило. Он успел застыть от ужаса и подумать, что попал в чей-то кошмар, пока не понял, что это лемур. Какого хуя? Что за блядское животное? Откуда оно здесь? И Артур сам не заметил, как из груди вырвалось полузадушенное "Имс!" В эту минуту он ненавидел своего напарника всей душой.
Лемур тем временем спустился по спинке кровати и мелкими прыжками двинулся к его лицу. Ласково обнюхав Артура, скотинка произнесла что-то типа "птан фрииинк чиип хууу" и сопроводила это птичьим щебетом. Затем Артур обнаружил тварь резво раскачивающейся на абажуре. Он молча встал, чувствуя, как вокруг его головы разливается сияющий нимб ангельского терпения, взял чертово отродье за шкирку и вышвырнул на террасу, а потом плотно закрыл окно. Однако утром он обнаружил в ногах что-то пушистое, свернувшееся клубком. И это явно была не кошка.
— Иииимс! — голосом Артура можно было резать алмазы.
Имитатор высунулся из ванной с полным ртом зубной пасты и щеткой в руке.
— Что это за тварь?! Это твое? Зачем ты приволок это с собой?
Имитатор округлил глаза и сплюнул пасту.
— Пупсик, это я купил тебе в подарок. Уйму денег потратил, между прочим. Ее зовут Гвиневра. И что я вижу, Арти? Вы уже спали вместе?! О, а мне она даже не разрешала себя покормить! Никто не может устоять перед твоим сексапилом, детка!
Артур открывал рот, как рыба, пытаясь подыскать слова или хотя бы не подавиться воздухом.
— Гви... Гвиневра? Имс!!!
— Ну-ну, — успокаивающе покивал имитатор. — Ну оставишь ее домовладелице, никаких проблем.
— Да ты хоть знаешь, сколько жрут эти твари? — завелся Артур. — Ты знаешь, как они гадят и как портят мебель? Да ее может согласиться оставить у себя только психопат!
— Тогда подари ее одному из наших клиентов, скажи, что у Караваджо был любимый лемур. И вообще, Гвиневра не такая. Она с манерами. Прямо как ты. Брезгливая недотрога.
И прежде чем Артур снова открыл рот, имитатор захлопнул дверь ванной.
— Брезгливая недотрога? — повторил Артур, уставившись в эту дверь. — Брезгливая недотрога?! Сам будешь спать со своей Гвиневрой!
— Э, нет, она меня не любит. Я не такой очаровательный. И вообще, она теперь твоя, — донеслось из ванной, а потом там на полную мощность включили воду. Судя по звуку, начинался вселенский потоп. Домовладелица бы повесилась от такой расточительности.

[vin_mar]

Имс

Имс злился на себя. Ну, не сильно, конечно, но было, да. Потому что похожее на брют чувство беспечной радости, которое не покидало его с тех пор, как он вылез из такси в Таормине и задрал голову, разглядывая дом, а на балконе как раз стоял Артур и посмотрел на него, и даже махнул рукой, и даже – улыбнулся, вот все это Имсу и не нравилось. Уж слишком ему сюда хотелось. Слишком он был готов забить на все, в том числе и подозрительный, очень подозрительный заказ, от которого за милю несло чем-то подлым и опасным, лишь бы только снова поработать с Артуром.

Ну, так пока это будет называться, решил Имс, пошел все-таки на компромисс с самим собой.

С утра долго стоял под душем, просто наслаждался жизнью, несмотря ни на что. Плюнул на сложности жизни, надоело разыгрывать Чайльд Гарольда. Слушал, как Артур что-то возмущенно бухтит, и улыбался довольно: отличная вышла идея с подарком! Теперь Артур будет не такой замороженный, может быть, перестанет изводить его этим своим пристальным взглядом, когда думает, что Имс на него не смотрит.

Имс рукой протер запотевшее зеркало, посмотрел на себя, скорчил рожу. Отражение довольно улыбалось. Имс плюнул, хмыкнул и вышел, на ходу обматываясь полотенцем.

Сицилия ранним утром пахла как райский сад – ленивой беспечностью и грядущими удовольствиями. Имс потянулся и прошел прямо на террасу. Там, за маленьким кофейным столиком, сидел Артур с чашкой кофе и газетой, весь такой гламурный, что у Имс чуть зубы не свело, то ли от раздражения, то ли еще от чего. Задумываться об этом он не стал, повернулся и ушел в свою комнату, стал одеваться, слушая, как Артур шуршит газетными листами.

Имс вернулся на террасу, сел напротив Артура и сказал:

- Только не думай, пожалуйста, что я уже согласился. Не нравится мне эта история, какой-то у нее запашок неприятный.
- Все наши истории с неприятным запашком, - ответил Артур, не отрываясь от газеты.
- Дорогуша, у НАС еще не было историй с каким бы то ни было запашком, - машинально пробормотал Имс, наливая себе кофе.

Артур сложил газету и хлопнул ею о стол. Гвиневра, рассевшаяся посередине стола, зашипела от испуга, Имс же удержался только благодаря богатому жизненному опыту, поднял глаза от чашки, вопросительно посмотрел.

- Мистер Имс, прошу тебя избавить меня от дурного рода шуток, - заявил Артур. Имс тут же полез в бутылку, Артур ухитрялся добиться всегда прямо противоположного эффекта. Имс понимал, что ведет себя как мальчишка, но ничего не мог поделать. Или не хотел.
- Арти, а если это не шутка? – и развалился на стуле, откинулся, заулыбался.

Или все прекрасно понимал. Артур пожал плечами, зачем-то посмотрел на Гвиневру.
Она снова спокойно сидела посередине стола, сонно хлопала глазищами.

- Иди ко мне, моя цыпа, - сказал Артур, глядя на Имса в упор, протянул руку. Имс моргнул.
Цыпа открыла глаза, изящно пробралась между чашками и кофейником, запрыгнула Артуру на плечо, высокомерно и с торжеством посмотрела на Имса, всем своим видом сообщая: "ну что, завидно?"

- Имс, мы ждем тебя внизу, у машины.
- Как скажете, Ваше Величество, - наконец-то опомнился Имс.

[vin_mar]

Артур


Этой ночью, после нежданного явления лемура, Артуру снова снился Имс. Только на этот раз в виде мишени.
Вернее, в виде множества пронумерованных мишеней, поражая каждую из которых, Артур заносил результат в свою книжку. Совсем как в реальной снайперской школе, которую с виду такой гламурный Артур окончил в юности. Об этом, кстати, мало кто знал. Знали, что координатор неплохо владеет оружием во сне, но в реальности его никто не видел ни с береттой, ни с винтовкой, ни с, упаси боже, гранатометом. И уж точно никто не знал и никогда не узнает, что Артур работал по этой профессии – брал заказы. Именно снайперская школа обеспечила ему гибкость и стальные мускулы, невидимые на первый взгляд. И натренировала нервы. Снайпер всегда должен быть в отличной физической и психической форме. Он должен бегать, лазать по стенам и спускаться по веревке наравне с лучшими бойцами; ему приходится носить более тяжелое оружие, чем у других, в дополнение к стандартному снаряжению. Сердце снайпера всегда должно биться ровно – будь то после сильного стресса или тяжелого подъема на крышу высотного здания. И Артура действительно было трудно вывести из равновесия, хотя Имс умудрялся это делать почти постоянно.
Вот и сейчас, когда Артур стрелял по имсам, одетым то в розовые майки, то в черные пижонские пиджаки на голое тело, его сердечный ритм вряд ли бы одобрил пожилой школьный инструктор. Если учесть, что стрелял Артур из положения лежа на предельную дальность – 300 метров, то неудивительно, что проснулся неровно дыша. Все пять имсов были застрелены в грудь. И Артур, просыпаясь, злорадно подумал, что одна или две пули точно попали в сердце.
Сидя за завтраком и слушая очередные пошлости от Имса, Артур вспоминал свои упражнения в стрельбе. Мысленно он посмотрел на грудь Имса через прицел, но быстро сбился, зацепившись за татуировки. Вот они-то уж точно всегда выводили его из равновесия. Вообще-то Артур не любил тату. И отнюдь не считал многие из имсовых произведениями искусства. Они все были вразнобой, разных стилей, разного мастерства нанесения. Но на имитаторе выглядели органично, как будто тот с ними родился. Артур несколько раз пытался представить Имса без тату, но безуспешно. И каждый раз, когда Имс выходил к нему в майке или без майки – а раскованный имитатор нисколько этим не смущался, Артур смотрел, смотрел исподтишка. Разрисованная кожа словно бы говорила, пела – Артуру казалось, еще немного: и картинки оживут, начнут двигаться, как в том знаменитом рассказе у Брэдбери. Имс, конечно, рано или поздно замечал его взгляд и начинал похабно ухмыляться. От этой ухмылки у Артура всегда горели кончики ушей, как сейчас, когда Имс ляпнул: «Арти, а если это не шутка?»
Артур пожал плечами и поманил Гвиневру.
– Иди ко мне, моя цыпа, – проговорил он, глядя прямо в серо-зеленые глаза.
Наградой ему был секундно ошеломленный взгляд Имса.
– Имс, мы ждем тебя внизу, у машины.
– Как скажете, Ваше Величество, — фыркнул имитатор, возвращая лицо.

[vin_mar]

Артур

Этой ночью, после нежданного явления лемура, Артуру снова снился Имс. Только на этот раз в виде мишени.
Вернее, в виде нескольких пронумерованных мишеней, поражая каждую из которых, Артур заносил результат в свою книжку. Совсем как в реальной снайперской школе, которую с виду такой гламурный Артур окончил в юности. Об этом, кстати, мало кто знал. Знали, что координатор неплохо владеет оружием во сне, но в реальности его никто не видел ни с береттой, ни с винтовкой, ни с, упаси боже, гранатометом. И уж точно никто не знал и никогда не узнает, что Артур работал по этой профессии – брал заказы. Именно снайперская школа обеспечила ему гибкость и стальные мускулы, невидимые на первый взгляд. И натренировала нервы. Снайпер всегда должен быть в отличной физической и психической форме. Он должен бегать, лазать по стенам и спускаться по веревке наравне с лучшими бойцами; ему приходится носить более тяжелое оружие, чем у других, в дополнение к стандартному снаряжению. Сердце снайпера всегда должно биться ровно – будь то после сильного стресса или тяжелого подъема на крышу высотного здания. И Артура действительно было трудно вывести из равновесия, хотя Имс умудрялся это делать почти постоянно.
Вот и сейчас, когда Артур стрелял по имсам, одетым то в розовые майки, то в черные пижонские пиджаки на голое тело, его сердечный ритм вряд ли бы одобрил пожилой школьный инструктор. Если учесть, что стрелял Артур из положения лежа на предельную дальность – 300 метров, то неудивительно, что проснулся неровно дыша. Все пять имсов были застрелены в грудь. И Артур, просыпаясь, злорадно подумал, что одна или две пули точно попали в сердце.
Сидя за завтраком и слушая очередные пошлости от Имса, Артур вспоминал свои упражнения в стрельбе. Мысленно он посмотрел на грудь Имса через прицел, но быстро сбился, зацепившись за татуировки. Вот они-то уж точно всегда выводили его из равновесия. Вообще-то Артур не любил тату. И отнюдь не считал многие из имсовых произведениями искусства. Они все были вразнобой, разных стилей, разного мастерства нанесения. Но на имитаторе выглядели органично, как будто тот с ними родился. Артур несколько раз пытался представить Имса без тату, но безуспешно. И каждый раз, когда Имс выходил к нему в майке или без майки – а раскованный имитатор нисколько этим не смущался, Артур смотрел, смотрел исподтишка. Разрисованная кожа словно бы говорила, пела – Артуру казалось, еще немного: и картинки оживут, начнут двигаться, как в том знаменитом рассказе у Брэдбери. Имс, конечно, рано или поздно замечал его взгляд и начинал похабно ухмыляться. От этой ухмылки у Артура всегда горели кончики ушей, как сейчас, когда Имс ляпнул: «Арти, а если это не шутка?»
Артур пожал плечами и поманил Гвиневру.
– Иди ко мне, моя цыпа, – проговорил он, глядя прямо в серо-зеленые глаза.
Наградой ему был секундно ошеломленный взгляд Имса.
– Имс, мы ждем тебя внизу, у машины.
– Как скажете, Ваше Величество, — фыркнул имитатор, возвращая лицо.


Имс

- Уважаемый Джованни, - сказал Имс расслабленным голосом и прикрыл глаза. – Я не понимаю только одного – почему вы не обратились в полицию?
- Ну как же! – всплеснул руками Меризи. – Это же очевидно! Мне никто не поверит, подлинность картины подтверждена экспертизой!
- Любая подделка может быть определена, - равнодушно продолжал Имс. – Проверяли ли возраст холста?
- Проверяли.
- И?
- Он соответствует эпохе.
- Состав красок?
- Тоже.
- Пыль?
- Есть.
- А если это тушь?
- Мы не можем выяснить, тушь это или нет, потому что есть экспертное заключение! Никто не станет слушать бредни!
- Почему же, вот я же слушаю, - усмехнулся Имс.

Меризи злобно и с упреком поглядывал в сторону Артура. Имс вдруг неожиданно сменил позу, оперся локтями о стол и посмотрел Меризи в глаза. Тот не выдержал, отвернулся, начал нервно прикуривать, неловко чиркая спичками. Артур молча сидел в соседнем кресле, переводя глаза с одного на другого. Пока они ехали в машине на виллу Меризи, Имс бубнил не переставая, перечисляя все, что ему не нравилось в этом заказе. Не нравилось ему абсолютно все. Постепенно сомнения Имса заразили и Артура. Сейчас, по второму разу выслушивая рассказ Меризи о художнике, реставраторе и Караваджо, Артур размышлял о том, не схватился ли он за этот заказ так быстро только потому, что он обеспечивал его очень удобным поводом снова встретиться с Имсом?

Похоже на то.

Имс продолжал задавать жесткие и неприятные вопросы, Меризи вертелся как уж на сковородке, но логика в его рассуждениях была. Возможно, не совсем обычная, но где уж ожидать обычности от людей искусства. Артур терпеливо ждал конца разговора, понимая, что ему предстоит еще один разговор, с Имсом.

Наконец они раскланялись, вежливо, но холодно. На обратной дороге Имс молчал, смотрел в окно. Артур высадил его у дома, загнал машину во внутренний дворик, прогулялся в магазинчик напротив: кофе, сигареты, несколько алых помидоров, пучок базилика.

В квартире было тихо, только опять сильно шумела вода в ванне. Было жарко, они долго просидели у Меризи, потом возвращались по узкой дороге, Артур вспотел, его клонило в сон. Он зашел в свою комнату, сунул Гвиневру, которая так и протаскалась вместе с ними весь день, сидя у него на плече, на подушку, с раздражением стянул рубашку.

Потоп в ванной прекратился, хлопнула дверь. Артур не стал поворачиваться, вдруг пожалел, что не закрыл дверь в свою комнату, спорить сейчас, когда мозги плыли от жары и усталости, совершенно не хотелось.

- Артур, - позвал Имс из-за спины.

Артур повернулся.

- У тебя вид уставший, - неожиданно заявил Имс, внимательно разглядывая голую грудь Артура без малейшего признака стеснения. – Может быть, тебе поспать?
- Нам надо обсудить дело, - сказал Артур без всякого желания что-либо обсуждать.
- Ну нет, дорогой мой, я не собираюсь нарушать традиций сиесты даже ради разговоров с тобой. Это время для валяния в постели, чего и тебе желаю, - объявил Имс, разворачиваясь в узком коридоре, разделяющим их комнаты.

Дверь в свою комнату он закрывать не стал, небрежным движением скинул полотенце на пол и улегся в кровать. И только после этого посмотрел в сторону дверного проема. Тут же щелкнула задвижка в ванной, зашумела вода. Имс вздохнул, прикрыл глаза – маневр с полотенцем пропал незамеченным, впустую.

Под звуки льющейся воды он стал думать о новом заказе, о том, что заказ тухлый, что Меризи совсем не так прост, как желает показаться, что по уму надо бы отказаться и свалить отсюда в какие-нибудь ебеня. Сидеть в этих ебенях одному, дуреть со скуки и представлять себе, чем занимается Артур. Вот кстати. В ванной кроме воды не слышалось ни звука, а между тем, стены там были совершенно картонные.


Имс внезапно забеспокоился. Его хваленое богатое воображение тут же нарисовало ему снайпера на соседней крыше, и прежде чем он успел себя остановить и придумать, на кой черт здесь вдруг бы образовался снайпер, из ванной донесся непонятный то ли вздох, то ли стон.

В следующее мгновение дверь в ванну чуть не слетела с петель, лишилась задвижки, а Имс оказался нос к носу с Артуром, мокрым и красным как свежесваренный лангустин.

- Совсем охуел?! – заорал Артур, нашаривая полотенце.

Имс, не обращая на него внимания, сбоку посмотрел в окно, чуть отодвинув кружевную занавеску. Напротив, наполовину высунувшись из окна, пожилая итальянка что-то громко говорила другой, стоявшей на улице. Ничего подозрительного.

Имс невозмутимо вышел, чувствуя себя дурак дураком, сказал:

- Прости, Арти, надеюсь, я тебя не смутил уж очень сильно, - и захлопнул дверь, уклонившись от мокрого полотенца, летевшего прямо в лицо.

Теперь картонные стены кроме шума воды пропустили еще и поток ругательств. Имс послушал, уютно завернулся в простыню и уснул сном праведника, перевыполнившего суточную норму добрых дел.

[vin_mar]

Проснулся Имс уже в темноте, за окном тарахтели цикады. Имс потянулся, зевнул, стал опять думать про заказ: с одной стороны, дело было, конечно, очень интересное, просто вызов его профессионализму – порыться в голове у шизофреника, да еще съехавшего на почве искусства, это вам не формулы средства от импотенции красть. С другой стороны, именно в этом и заключалась опасность, никто еще не проводил таких экспериментов. Ну, то есть психов исследовали, в этом Имс не сомневался, но результаты исследований никто, естественно, не публиковал, и уж тем более не ставил в известность извлекателей-нелегалов. Что там может быть в голове у этого художника? Да все, что угодно. Надо бы посмотреть на его картины, сделал себе заметку Имс, а то не дай бог, окажется каким-нибудь нео-Гойей. С подсознанием Гойи знакомиться отчетливо не хотелось, даже ради Артура.

Мысли сбились. Вместо Гойи перед глазами явился мокрый и голый Артур. Имс недовольно заворочался в кровати, сел, поискал взглядом штаны. Пожалел, что не воспользовался моментом, не рассмотрел ничего толком, кроме румянца цвета терракоты по всему артурову лицу, шее и плечам. Плечи у Артура были что надо, хотя Имс, само собой, и раньше об этом догадывался. Ладно, хватит бредней. Имс выудил легкие льняные штаны, натянул их, не утомляясь поисками белья и рубашки. Все еще было жарко, накатывала духота, как перед грозой.

Артур сидел на веранде вместе с Гвиневрой. Лемур что-то тихо чирикал Артуру в ухо, перебирая волосы на затылке.

- Мне очень жаль прерывать ваш тет-а-тет, - сказал Имс сладким голосом. – Но, к сожалению, Арти, нам надо поговорить, и весьма серьезно.

Артур повернулся к Имсу вместе с креслом, свободно вытянул руки на столе.

- Артур, я не уверен, что нам нужно браться за это дело, – Имс перестал кривляться, серьезно посмотрел Артуру в глаза. – Я чувствую, что тут что-то нечисто, гарантию тебе даю, нас постараются наебать.
- Давай по фактам, - предложил Артур.
- Давай, - согласился Имс.
- Есть картина. Есть два реставратора, точнее, один реставратор и один художник. Художник – шизофреник. Это осложняет дело. Есть заказчик, готовый заплатить весьма неплохо, даже по нашим меркам. Заказ сложный, не отрицаю, но интересный, согласен?
- Согласен, особенно если выполняют его такие же шизофреники, как и объект, - Имс выставил вперед ладонь, чтобы Артур его не перебил. – Это не насмешка, Арти, вряд ли нас можно назвать нормальными людьми. – Но все равно, даже притом, что я не буду спорить с тобой по поводу того, что я псих, я, тем не менее понимаю, что это крайне опасная затея. Лично у меня нет диплома психиатра. У тебя есть?
- Нет, но я прослушал курс психологии в университете, - уклончиво сообщил Артур.
- Оно заметно, - хмыкнул Имс, снова сбиваясь на постороннее. Помолчал. – Банально: мы не знаем, чего ожидать. Следовательно, этап подготовки может растянуться надолго, я не намерен лезть в голову к человеку до тех пор, пока мы не выясним о нем все досконально.

Артур кивнул.

- Далее, - продолжил Имс, - таких людей у нас трое, не перебивай, пожалуйста! Художник, реставратор и – твой Меризи. И здесь я хочу спросить тебя, Арти, дорогой мой! Откуда ты его накопал?
- По рекомендации.
- Артур. Я даже не спрашиваю, чья это была рекомендация, я просто хочу знать, насколько ты доверяешь тем, кто тебе его рекомендовал? Тебе я верю, но, пожалуй, ты один из немногих, о ком я могу это сказать.

Имс подумал и решил, что можно. Мизансцена просто требовала жеста, поэтому Имс протянул руку, положил ее на ладонь Артуру. Ну, просто по дружески. Почувствовал, как пальцы Артура дернулись, но остались лежать на месте. Тут Имс отчего-то пришел в прекрасное расположение духа.

- Мне не нравится этот Меризи. Он не тот, за кого себя выдает.
- Имс, неужели ты считаешь меня настолько непрофессиональным? Думаешь, я полетел на встречу с ним, как школьница на свидание, ничего не выяснив? – возмутился Артур.
- Ни в коем случае, солнце мое! Но! Ты же не будешь отрицать, что по части интуиции я все-таки лучше, не так ли? И именно поэтому я тебе гарантирую – с ним что-то не так, - тут Имс вдруг поймал себя на том, что успокаивающе гладит руку Артура, а тот ее не убирает. Мысли в голове заметались между двумя направлениями. – Именно поэтому у нас три объекта – до тех пор, пока ты не просеешь всю жизнь этого Меризи через мелкое сито, я ни в чью башку не полезу. И сфокусируйся, пожалуйста, на том, откуда у него столько денег.
- Хорошо, - кивнул Артур. Он был готов на все, чтобы заполучить Имса. А кроме того, вопрос происхождения денег с самого начала не давал покоя ему самому. Артур не стал рассказывать Имсу, что он уже навел некоторые справки и ждал ответа.
- Чудно! Но у меня есть еще одно условие.
- Это какое?
- Пригласим Ариадну. Пусть она будет архитектором. А ты – пойдешь со мной.

Артур не ответил. Имс молчал тоже, ждал.

- Ладно, - согласился наконец Артур. – Юсуф?
- О да, Юсуф меня вполне устраивает, - довольно ответил Имс, развалился по креслу в своей любимой позе, начал возиться с сигаретами.
- Когда ты будешь готов ехать на Мальту? – спросил Артур.
Имс подумал, посмотрел на него искоса, очень внимательно. Артур все в той же позе сидел напротив него, ни разу не пошевелился.

- Да с тобой – когда угодно, детка, - сказал Имс, ухмыляясь. Вдруг ужасно захотелось что-нибудь сделать, чтобы вывести Артура из себя. Определенно, Артур с перекошенным лицом, которое Имс наблюдал сегодня в обед в ванной, во время неудачной спасательной операции, был намного, намного интереснее. – Мы с тобой заживем на Мальте очень насыщенной жизнью: ты будешь собирать информацию, а я – любоваться Иоанном Крестителем. Чем не мечта? А по вечерам будем обмениваться впечатлениями, хорошо?

Артур фыркнул и ушел вглубь квартиры. Видимо, манеры лемуров заразны, меланхолично подумал Имс. С лемурами у него не выходило никак, вот ведь в чем проблема. Артур возился на кухне, хлопал дверью холодильника, чем-то шуршал.
Вдруг позвал громко:

- Имс, не мог бы ты мне помочь?

Имс поразился. Это было что-то новенькое. Он прошел в кухню, застрял в дверях: Артур, согнувшись в три погибели, рылся в низеньком старом холодильнике. Имс подробно рассмотрел здоровенную хромированную ручку на пухлой дверце холодильника, потом – обтянутую тонкими брюками задницу Артура. Задница была хороша, просто изумительна, конец семидесятых, не позже, подумал Имс про холодильник, спросил:

- Арти, тебе говорили, что у тебя охуенная задница? – и как-то растерялся.

Артур вынырнул из светящихся недр, сунул Имсу в одну руку корзинку с зеленью, в другую – бутылку вина, взял со стола длинную чиабатту, два стакана, невозмутимо кивнул.

- Да, неоднократно. А тебе говорили, что у тебя охуенный рот? – и прошел мимо, задел Имса плечом. – Надеюсь, ты не против поужинать на террасе? Вроде стало прохладнее.

Имс покрутил головой, подумал, что у него начались проблемы с терморегуляцией. Ему точно не стало прохладнее.

[vin_mar]

Артур


Кулинарная школа бабушки-еврейки временами выходила пожестче школы снайперской, поэтому теперь Артур мог с легкостью приготовить сотню блюд из ничего. Имс, похоже, его умение оценил, уплетая простейшее средиземноморское блюдо дакос (помидоры, фета, ячменный хлеб, орегано, базилик, оливковое масло, соль, перец). Сам Артур почти не ел, только пил вино и кормил кусочками хлеба из дакоса обнаглевшую Гвиневру, сидевшую рядом на столе.
– А знаешь, Арти, наш совместный отпуск уже не кажется мне такой ужасной затеей, – хмыкнул имитатор, откидываясь на плетеном стуле. – Ты умеешь готовить. Ты умеешь выбирать вино, и… – Имс покосился на лемуриху. – И я уже успел увидеть тебя полностью голым, а ведь это только начало каникул! Определенно, жизнь налаживается!
Артуру одновременно стало смешно и захотелось провалиться под землю. Он закусил губы, чтобы не улыбнуться, но Имс, конечно, заметил.
– Артур, детка, а тебе ведь тоже нравится мое общество? Вот уж никогда бы не подумал!
– Почему?
Имс пожал плечами, тоже налегая на вино.
– Ну, не знаю… мне всегда казалось, я тебя раздражаю.
– Только не говори, что у тебя по этому поводу сформировался комплекс неполноценности.
– Ой, Арти, вот этим твоим фантазиям сбыться явно не суждено.
– У меня только такие.
– Да ну? – прищурился Имс. – Зато у меня есть много других – их будет достаточно для нас обоих. Тебя надо вести, дружок, я понял. И все будет отлично.
– Имс, что происходит? Мы слишком зациклились на этой теме, тебе не кажется?
– Я тебя смутил, пупсик?
– Нет, я просто думаю, как лучше тебе врезать!
Имс заржал.
– Ну давай, давай. Хоть какая-то эмоция!
– Может, поговорим о деле?
– Арти! – с ужасом вскинул на него глаза Имс. – Мы весь день говорим о деле! Завтра мне прочитаешь лекцию об искусствах, когда мы будем уже на Мальте. А сегодня – баста.
Артур усмехнулся. Имс был прав, ему и самому не хотелось ничего серьезного обсуждать. Тем более что вино оказалось забористым и нешуточно ударило в голову. Но Артур, вместо того чтобы остановиться, налил еще бокал. Реальность так приятно размазывалась, смягчалась, и Имс казался таким… таким… обманчиво близким, что ли. Казалось, что сегодня с ним можно абсолютно все. Он реагировал с легкостью, искрился, как шампанское. При Артуре он нечасто бывал таким. Черт, да лучше бы у тебя действительно не было никаких фантазий, Арти!
Вино начало придавать вечеру какой-то странный оттенок. Чуть ли не романтический, очумел про себя Артур. А, может, эротический, съязвил внутренний голос? Вот какого хрена ты ляпнул про «охуенные губы»? А что, разве неправда? Да Артур бы стакан своей крови отдал за… И тут же эта мысль была опечатана и отправлена в сейф. Правда, было уже поздно – у него стояло. Причем стояло неслабо.
Артур выругался про себя и опустил глаза.
Имс все это время наблюдал за ним, без всякой застенчивости.
– Мне показалось, или ты с минуту пялился на мой рот, детка?
Блядь. Нет. Тысяча блядей.
Имс в одну секунду, плавным слитным движением кошки, оказался сидящим на столе перед Артуром. Артур даже не успел понять, как он переместился. Словно бы никакого веса. Словно бы и не пил.
– Он тебе действительно так нравится?
– Имс, ты в конец охренел?
– Что такое?
– Закрой свой рот, вот что!
– Мой охуенный рот? – уточнил имитатор, наклоняясь к Артуру.
Тот едва не застонал – от бессилия, злости, возбуждения и ощущения, что его несет в неизвестность. В животе что-то трепетало, до щекотки, обливало жаром изнутри. И тут Артур вдруг понял – если он сейчас не сдастся – нет, не перед имитатором, перед самим собой – то позже явно заработает себе что-нибудь нервное и неизлечимое.
– Да, – четко произнес он и взглянул Имсу в глаза. – Твой охуенный рот.
– Ты хоть знаешь, какой ты красивый ублюдок? – совсем тихо спросил имитатор, беря его руку и неторопливо поднося к своему лицу. Он водил пальцами Артура по своим губам и смотрел, все смотрел, и Артур в этот момент благодарил небо за то, что сидит на стуле, потому что у него подкашивались ноги. А потом имитатор поцеловал кончики пальцев и вобрал их в рот. И тут Артуру показалось, что стул его уже ни от чего не спасает – вместе с ним он плыл куда-то вниз, как по реке. И никакого сомнацина.
– Прекрати, Имс, – услышал он собственный шепот, но это настолько ничего не значило даже для него самого, что имитатор только усмехнулся, продолжая сосать его пальцы, и Артур кожей почувствовал эту усмешку.
Тогда, выждав все же еще несколько невыносимо сладких секунд, Артур встал, выдрался из-за стола. Он из последних сил пытался удержать жар внутри под контролем. Стояло уже так, что становилось больно. Он попытался вырвать руку, но Имс держал его крепко – а кроме того, сейчас он схватил его еще и за плечо второй рукой.
– Что, Арти? Опять сбежишь? Как всегда?
– Ты пьян, Имс. И я тоже. Завтра мы…
– Ну и хер с ним. Завтра, Арти, не наступает никогда. Ты просыпаешься каждое утро – и снова сегодня. Понял меня?
И он укусил Артура за палец.
И Артур сам не понял, прошла ли хоть секунда между тем, как Имс все же его отпустил, и тем, как Артур присосался к его рту, с жадностью, которой еще никогда в себе не замечал, влажной, стонущей, вылизывающей.

Имс сразу же сграбастал его всего в объятья, и они сосались самозабвенно, как школьники на выпускном балу под лестницей. Неприлично самозабвенно и долго для двух мужчин с до чертиков устойчивой психологией и брутальным ореолом первоклассной военной подготовки. Однако Артур смог подумать об этом, как и вообще подумать хоть о чем-то, только когда взбесившаяся от ревности Гвиневра со всей дури саданулась ему на спину и впилась когтями в кожу сквозь легкую майку. Пока Артур, матерясь, стряхивал ее с себя, они с Имсом все-таки принуждены были расцепиться.
Имс выглядел растерянным, растрепанным… Только ради этого стоило пережить завтрашнее неудобное молчание. Но тут Артур осознал, что в его собственном виде растрепанности куда больше. Краска залила его лицо вплоть до шеи. Что-то переломилось в воздухе – момент был упущен.
Артура еще хватило на то, чтобы звонко, по-мальчишески, дрогнувшим голосом сказать:
– Сладких снов, мистер Имс.
И он бежал с этого странного поля боя, боясь оглянуться. Только спиной чувствовал взгляд Имса. Точно на него навели прицел, и между лопаток теперь горела красная светящаяся точка. И времени для убийства прежнего, бесстрастного Артура теперь у Имса было предостаточно.

[vin_mar]

Однако, как выяснилось спустя два часа, побег явно не был победой и облегчения не принес. Артур даже не думал о том, что сможет уснуть сегодня. Или это уже было завтра? Имс оказался прав, дьявольски прав, как и всегда: завтра не наступает никогда.
Артур даже не размышлял на этот раз, сон это или реальность, не проверял тотем, не задумывался, что во сне мог бы действовать по-другому. Он вообще не думал, он тупо хотел – снова поцеловать Имса, почувствовать его руки на своей спине и заднице, засунуть язык ему в глотку, заставить снова облизать пальцы, самому облизать татуировки на плечах – он ведь так и не успел этого сделать…
Терпеть было невыносимо, и Артур засунул руку под простыню, сжав член. Ему хватило трех движений, чтобы из груди вырвался первый сладкий стон, картинки перед глазами сегодня были слишком реалистичны, он все еще чувствовал вкус Имса, его запах и то, какие ловкие, быстрые, сухие и горячие у него руки.
Осознав, каким громким вышел стон, он замер, стиснув зубы: да что же это, я тебя страшно ненавижу, Имс, мой персональный ад будет именно таков!
Это было, блядь, уже второй раз за сегодня – в первый раз он собирался всласть подрочить на имитатора в ванной, а нехрен было картинно сбрасывать полотенце перед открытой дверью, нарцисс чертов! Почему сразу было не зайти в Артуру в спальню, чего уж стесняться? Но имитатору так не вовремя тогда взбрело в голову потревожиться о безопасности! Черт, стены здесь словно из бумаги, а Артур просто не мог удержаться от стонов, когда представлял себя Имса в определенных видах и позициях. Он чувствовал, что его начинает бить дрожь не только от возбуждения, но и от злости.
– Начал без меня, дорогуша?
Голос у Имса был странным – словно бы осипшим.
Артур даже не вздрогнул, хотя ощущение шока было не слишком приятным. Надо будет запомнить это имсово умение бесшумно подкрадываться. Он молчал и ждал. Имс понял, хмыкнул.
– Оставляешь ход за мной? Черт, Арти, ты всегда такой трудный? Какого хуя ты лежишь здесь и дрочишь на меня, когда я в соседней комнате?
Артура выгнуло на кровати от этих слов.
– Теперь ты… здесь…
Имс рывком оказался рядом в постели и сдернул простыню. Навалился, сжал, терзая щетиной шею, укусил за щеку, за губу, по-хозяйски прошелся языком во рту.
– Давай лучше я тебе подрочу, пупсик, м? Как ты на это смотришь? – Артур едва разобрал слова, потому что Имс не только шептал, он еще успевал вылизывать ухо.
Вместо ответа он взял руку имитатора и повел ее вниз.

Имс начал широкими, медленными движениями, по всей длине, каждый раз до острой дрожи обводя головку большим пальцем. Артура больше не заботило, как все это выглядит, и он всем телом извивался под имсовой рукой, однако избегал смотреть ему в глаза.
— Быстрее, - прошептал он. — Ну быстрее же...
— Громче проси, Арти...
— Быстрее, дрянь, чтоб тебя! Сколько можно просить?!
— Ого! — Имс засмеялся, почти зло. — Смотри на меня, смотри, я говорю! Не отворачивайся, сученыш!
И Артур посмотрел.
У Имса горели глаза и кривилось лицо. В нем не было никакой нежности. Чтобы стереть это непонятное выражение, Артур вцепился имитатору в затылок и притянул его для поцелуя. Ему было наплевать на имсову неожиданную злость, даже злорадство, ему было достаточно, что Имс был натянут, как струна, нервно подрагивал и хрипло дышал, и его губы отвечали со страстью, с яростью, сладко, грязно, мокро, непристойно.
Теперь Имс обхватил его крепче и задвигался быстрее, резче. Он плотно прижимал Артура своим телом к постели, и тот чувствовал, как смешивается их пот. Одна рука Артура слепо шарила по голой спине имитатора, периодически сжимая кожу, ощупывая мускулы, другая накрыла руку Имса на члене, задавая нужный ритм. Он больше не заботился о толщине стен и стонал громко, бездумно.
— Арти, окажи мне ответную услугу... — услышал он шепот и дернулся от шарахнувшегося возбуждения. Имс просунул руку между их телами и неловко, дергая пуговицы, начал расстегивать летние льняные брюки.
— Зачем ты их вообще надел, — пробормотал Артур. — Ты же уже раздевался сегодня передо мной, и тебя вроде ничего не смущало... блядь... полегче... Имс!
— А, так ты заметил? А я уж боялся, что все впустую, — прерывисто рассмеялся Имс. Дыхания ему явно не хватало, но он продолжал играть роль. А, и пусть — Артуру было уже до лампочки.
— Зря переживал... Дай, я... черт, если б я знал...
— Неплохо для начала, да, Арти? Теперь я тебе не отпущу, пупсик. Твое гребаное завтра уже наступило, и ты опупеть как стонешь, должен я тебе сказать...
Имс ускорил ритм, одновременно толкаясь Артуру в ладонь. Тому казалось, что постель скоро задымится. Вдоль позвоночника жаркой змеей начала раскручиваться дрожь, и он прижался к Имсу еще теснее, стремясь запомнить ощущения, вжимаясь в скользкое разгоряченное тело. Даже летние штаны были почти насквозь влажными от пота.
Имс больше не шептал злорадно, он просто рычал, а Артур задыхался в длинных, идущих из самой глубины грудной клетки вскриках. Их обоих трясло, как под действием электрошокера.
— Ииииимс!
Крик Артура выкатился на улицу, эхом разгоняясь по стенам домов и уходя в переулки, к морю, но тут имитатор грубо зажал ему рот, и Артур долго кончал в беззвучных конвульсиях, из последних сил надрачивая Имсу, и потребовалось всего пара секунд, чтобы тот тоже забился в оргазме, прикусив кожу на шее Артура, со сдавленным рыком.
Немыслимо. Бессмысленно. Стыдно. Странно. А адски хорошо.
Они лежали, так и не разлепившись телами. Меньше всего обоим этого хотелось, хотя было липко.
— Имс.
— Ммм?
— Не вздумай уйти. Ты остаешься.
— Арти... Я и не собирался.
Имс вытер их обоих простыней, бросил ее комком на пол, нашел где-то покрывало и удобно устроился под ним, обняв Артура тяжелой теплой рукой. По-хозяйски. Он не оставлял никакой возможности сбежать им обоим. И за это Артур был ему благодарен. Он подвинулся еще ближе под теплый бок и уснул.
Позже в ноги пришла Гвиневра, смирившаяся с ситуацией, и свернулась клубком.

[vin_mar]

- Я вижу, что ты не спишь.

Имс продолжал лежать с закрытыми глазами. Пусть это было по-детски, но все-таки хоть на немножко оттягивало неизбежное выяснение отношений. Имсу не хотелось выяснять отношения, ну зачем? По большому счету, совсем хорошо было бы повернуться на другой бок и продолжать спать. Да, это был бы идеальный вариант, рассчитывать на который не приходилось.

Имс приоткрыл один глаз, обозрел доступный сектор комнаты. Прямо напротив, на фоне развевающейся тюли, раскачивался на стуле Артур. Улыбался.

«Может, обойдется?», подумал Имс, поглядывая сквозь ресницы.

- Дрыхнуть дальше я тебе все равно не дам! – сообщил Артур с усмешкой.
- Пупсик, я, знаешь ли, на это рассчитываю, - включился Имс. Трудно было заставить себя снова натягивать маску беспечности, да и не хотелось. Стараясь не выдать своей настороженности, Имс потянулся, чуть ли не урча, и наконец-то взглянул на Артура. Ну и что дальше? Все опять сначала?

Зря он не убрался к себе в комнату! Имс терпеть не мог эти утренние неловкие часы, ему претила непременная скованность, преувеличенная бодрость, отведенные в сторону глаза.

Артур глаза не отводил. Смотрел прямо, и без всякой неловкости.

- Ты меня караулишь, Арти? – спросил Имс, и насмешки не получилось.
- Да, - просто ответил Артур. – На всякий случай, чтобы тебе в голову дурь не полезла.

И вдруг не стало никакой неловкости. Имс сунул себе под голову вторую подушку.

- Тогда полезай обратно в постель, - сказал серьезно, отогнул покрывало. – Сколько у нас еще времени?

Артур спокойно встал, забрался в постель. Поерзал, потянул на себя покрывало, с довольным вздохом закрыл глаза.

- Еще два часа. Потом час на сборы, не больше, иначе опоздаем на паром до Ла Валетты.
- Ты что, спать собрался?
- Да.
- Нет, ну нормально?
- Имс.
- Что? Ты почему раньше-то не спал?
- Заткнись. Я тебе уже сказал.
- Что, правда караулил?

Артур снова вздохнул, повернул голову Имса к себе, уверенно взяв пальцами за подбородок. Имс слегка опешил.

- Я впустую не болтаю, ты ведь знаешь. Ты б сбежал, а я не люблю, когда от меня сбегают. Привыкай.

Вот так. Можно было бы начать нести привычную ахинею, поязвить, отшутиться.
А можно было – подгрести Артура себе под бок, сунуть нос ему в затылок, вдохнуть, закрыть глаза и спать дальше.

Еще целых два часа, потому что про будильник Артур не забыл.

***

За десять дней в Ла Валетте Имс узнал много нового. Все его интересы теперь крутились вокруг трех мужчин, Марко Тремонти, художника, объекта номер один, Стефано Гаспери, реставратора, объекта номер два, ну и Артура, координатора всего на свете, занозы в заднице, эгоистичного собственника, объекта фиксации лично Имса.

Легкой жизни Имс и не ждал.

Марко Тремонти вел нормальный для богемы образ жизни: совершенно распущенный. Вставал когда придется, мог сидеть до вечера дома, мог отправиться в мастерскую – на окраине города, мог просто болтаться по улицам, или просиживать сиднем в кафе, вечерам болтался по барам, пил вино, иногда ходил к интересной пухлой блондинке на соседнюю улицу. С точки зрения Имса, никакой ненормальности художник не проявлял: пил, гулял, трахал свою любовницу, писал, делал наброски – все как положено. Ничем особенным не выделялся – интересный дядька под пятьдесят, сухой, с легкой сединой в длинноватых волосах, с темными живыми глазами.

Гаспери, друг и реставратор, больше походил на офисного работника средней руки, в серых брюках и белой рубашке, всегда ровно к девяти в своей мастерской неподалеку от собора,сиеста – всегда дома и один, вечером снова в мастерской. Видимо, хороший учитель – вокруг постоянно вились студенты, Гаспери одновременно руководил частной школой живописи и рисунка. За неделю, что Имс и Артур поочередно следили за обоими объектами, те встретились два раза: в студии у Тремонти как-то днем, через день вечером, за ужином в маленьком ресторанчике в стороне от туристических маршрутов.

И с одним, и с другим не предвиделось никаких сложностей – охраны у них, конечно же, не было, застать дома и одного, и другого было достаточно просто, да даже если бы Имсу и Артуру понадобилось бы десять часов сна – все это можно было бы легко организовать, пастораль да и только.

«Усекновение главы Иоанна Крестителя» смирно висело на своем месте в соборе. На Иоанна Имс потратил в общей сложности шесть часов, отправлялся посмотреть на него и утром, и днем, и вечером – всегда было одно и то же. Картина как картина. Имс не усмотрел никаких намеков на подделку, после чего любоваться тюремным двором с мертвым Иоанном стал ходить Артур. Артур Иоанн показался тоже насквозь подлинным. По крайней мере, настолько, насколько можно было подобраться к картине в соборе.

Имс собирался влезть в мастерскую к Тремонти. По словам Гаспери, картина находилась именно там. Артур считал, что лезть в мастерскую опасно и бесполезно, а на самом деле уже пора приступать к проектированию.

Артур снял дом, почти в самом центре Ла Валетты, трехэтажное здание с хозяйственными помещениями на первом этаже, пятью спальнями на третьем и огромным залом, чуть ли не бальным, на втором.

За десять дней в Ла Валетте больше всего информации Имс собрал об Артуре. Как-то это случайно вышло, само собой. Имс следил за Артуром, исподтишка.

Артур был маниакально элегантен, прямо с раннего утра, даже если он не собирался выходить на улицу до вечера. Артур был не прочь кормить Имса завтраком, но почему-то ожидал, что Имс станет мыть посуду. Артур был добровольный раб порядка, Имс подозревал, что расписание – это тайный артуров фетиш. Артур любил системность, последовательность и логику.

Артуру до дрожи в коленях нравилось посылать все это на хуй.
Больше всего Артур любил парадоксы.
И двойные стандарты.

К примеру, Артур был чрезвычайно возмущен и чуть не вывихнул Имсу кисть, всего лишь за то, что Имс пытался запустить Артуру руку между ног в такси, когда они добирались от порта до своего нового жилища. Имс хорошо позабавился.

Совсем не забавно ему стало утром следующего дня, в кафе, когда они наблюдали за завтракающим Гаспери, и Артур невозмутимо сообщил Имсу, посматривая на реставратора поверх газеты и рассеянно болтая ложечкой в чашке с кофе, что желал бы немедленно взять у него в рот. Честно говоря, такой подлости со стороны Артура Имс никак не ожидал, тем более что как раз накануне он в полной мере оценил таланты Артура в этой сфере. Слежка была практически сорвана, и вечером Имс целых полчаса распространялся о непрофессиональном поведении Артура, вот уж от кого он никак не ожидал! Артур в это время как ни в чем не бывало сидел в бальной зале за большим офисным столом, качался на стуле и даже не смотрел на Имса.

Имс заткнулся только тогда, когда заметил, что Артур каллиграфическим почерком вывел в своем блокноте: «Как достать Имса».

Артур оказался совсем не таким, каким представлял его Имс. Все вообще было как-то не так, как привык Имс. Потенциально сложно. Тревожно. Затягивало.


На одиннадцатый день Артур сказал за завтраком:

- Пришла информация по Меризи.
- Ну и? – буркнул Имс, возясь с заварочным чайником. Чай Имс любил нормальный, листовой.
- Ты был прав, что-то там есть.
- А именно?

Артур протянул Имсу распечатку.

[vin_mar]

Имс прочитал, хмыкнул. Текста в распечатки было всего строчек пять.
Джованни Меризи, родился в Милане в сорок седьмом, единственный ребенок в семье, отец – историк, мать – как любая нормальная итальянка того времени – домохозяйка. Обеспеченное детство, учеба в миланском Università Cattolica del Sacro Cuore, переезд в Рим. Работал в разных музеях по всему миру, в пятьдесят закончил карьеру, посвятив себя написанию книги о знаменитом предке, почти безвылазно живет в Таормине. Не женат, детей нет.

Смешно, подумал Имс. Такие биографии бываю у двух типов людей: наивных ученых не от мира сего и вовсе не наивных, скромных, малозаметных любителей заниматься своими делами, не привлекая к себе особого внимания. Имс очень хотел бы себе такую. Но не судьба.

И все это никак не объясняло, откуда у искусствоведа, пусть даже из небедной семьи, столько денег, чтобы уплатить каждому из членов команды по гонорару.

- Так. Артур, архитектора придется встречать тебе. Я сейчас тебе скину письмо с местом встречи.
- Ты куда-то собираешься?
- Да. Хочу прокатиться обратно в Таормину.
- Имс!

Имс скомкал бумажку с бесполезными данными на Меризи, поджег, держа за краешек на мойкой, смыл пепел. Меризи казался настолько настоящим ученым, что от этого у Имса вставали дыбом волоски на руках. Так выглядят ученые только в голливудских фильмах. Растиражированный образ, не имеющий ничего общего с действительностью.

- Имс, я категорически против, чтобы ты туда ехал один. Тем более на этапе подготовки операции.
- Артур, мы это обсуждали уже тысячу раз. Именно на этом этапе, и не позже, я хочу выяснить, что может угрожать моей заднице, - отвернулся к окну, пробормотал, - и твоей тоже.

Подошел к лестнице наверх, беззаботно улыбнулся:

- Не переживай, дорогой мой, Франческа не даст тебе скучать. Я вернусь завтра, или послезавтра.
- Конечно, я буду скучать без тебя, - заявил Артур невозмутимо.

Имс успел к этому моменту уже отвернуться и подняться на несколько ступенек. Предпочел сделать вид, что ничего не услышал: иногда то, что теперь Артур, вопреки всему сложившемуся образу, позволял себе иногда без всякого смущения произносить то, что было у него на уме, сбивало Имса с толку. Он вдруг понял, что давно и благополучно забытое ощущение, когда не можешь найти слов для ответа, снова вернулось. Артур этой своей манерой внезапно говорить правду ставил Имса в тупик, Имс не знал как реагировать и потому старался отмалчиваться. Или делать вид, что не расслышал. Кажется, Артур не обращал внимания на эти неловкие маневры Имса. Но Имс был не уверен – слишком уж хорошо Артур держал на лице свою невозмутимую маску.

Имс хотел тайм-аут, Меризи просто очень удачно подвернулся под руку.

[vin_mar]

Артур

С архитектором, найденным Имсом, Артур должен был встретиться в одном из уличных кафе рядом с городским садом, знаменитым скульптурной группой «гаврошей» – уличных мальчишек-воров. Кафе располагалось на террасе, с которой взгляд падал на барочный собор с облупившейся черепичной розовой крышей и ржавыми бочками для воды на ней, нагреваемыми солнцем. После взгляд тонул в синей пустыне моря, незаметно переходящей в небо. Столики и стулья здесь были черные, резные, словно кружево, и, несомненно, в полдень дико нагревались.
Артур улыбнулся, подумав, что maman была бы счастлива рисовать здесь и сейчас. Он с удовольствием заказал кофе.
Время близилось к десяти утра, когда Артур допил кофе и начертил в своем блокноте первые задумки относительно сна, куда они намеревались «пригласить» художника. Он сильно не отходил от реальной обстановки – она и так было достаточно волшебна.
– Ты весьма неплохо рисуешь. Где учился? – раздался за спиной низкий женский голос. С хрипотцой, тягучий, сладкий, как подсушенный на солнце виноград. – Говоришь по-французски? Мой английский не так хорош.
Артур обернулся.
Женщина лет сорока пяти на вид, в светлом полосатом платье с красным поясом – стиль ретро, но какой женственный! Умопомрачительные туфли на каблуках высотой сантиметров двенадцать. Королевская осанка. Кружевной зонтик, большие темные очки, скрывающие пол-лица. Волнистые каштановые пышные волосы, заколотые на затылке. Нет, скорее рыжие. Духи, пахнущие дымом.
Артур все понял. Он в очередной раз восхитился Имсом. И в очередной раз его возненавидел.
Он встал и отодвинул стул. Она уселась, окруженная невидимой и абсолютной защитой – врожденным чувством собственного достоинства. Через пять минут официант, запинаясь за собственные ноги, уже тащил к их столику кофе, коньяк, шоколад и сигареты.
– Не тревожься, милый, я не буду глушить коньяк бутылками с утра. Но я считаю, что в жизни надо делать то, что хочешь. Да и, приближаясь к шестидесяти, глупо начинать заботиться о здоровье, если никогда этого раньше не делал, не так ли?
Услышав цифру, Артур не мог удержать высоко взлетевшие брови. Это было невозможно. Боже. Теперь он Имсу еще и завидовал. Непонятно, почему именно сейчас, но жгучей завистью.
– А Имс всегда выбирает самое лучшее. Такой милый мальчик! И как одет. И какие глаза! Теперь понимаю, а то недоумевала – у него же всегда были женщины. Ну, в основном, ты же меня понимаешь. Кстати, меня зовут Франческа. Я архитектор. – Она усмехнулась. – Ну ты уже понял. И в жизни, и там, где я буду строить в этот раз для вас. Я проектирую в основном музеи. Иногда участвую в реставрации старинных церквей.
– Имс сказал, что Вы – очень опытный архитектор. И что у Вас… богатое воображение.
– Как у любой уважающей себя женщины, мой мальчик.
– Как я понимаю, Вы уже согласились с нами работать?
– Ну как я могла отказать Имсу? Мы с ним старые друзья.
Артур кивнул и немного ослабил галстук.
– Обожаю, когда молодые мужчины носят галстуки и жилетки так раскованно. К сожалению, теперь этого почти не встретишь.
Она внимательно его разглядывала – лицо, одежду. Артур сегодня был в светлых песочных брюках, кофейного цвета рубашке, коричневой жилетке с атласной светлой спиной и темно-синем галстуке. Ему хотелось закатать рукава рубашки, но он не стал этого делать сейчас.
– Вы меня смущаете, – улыбнулся он как можно очаровательнее. За очарованием крылось легкое раздражение.
– Не ври, ты просто ревнуешь. Совсем глупый, – сказала она, прикуривая от длинной спички. – Сколько тебе лет? Двадцать пять? Двадцать восемь?
Артур неопределенно повел плечами.
– Я думаю, нам стоит продолжить разговор в рабочем пространстве, – произнес он. – Я кое-что уже начертил. Вы могли бы посмотреть на мои планы сейчас?
– Я вполне готова. И все же, что тебе Имс сказал? Что ты недостаточно хорош? Не слушай. Он просто волнуется за тебя. Да и потом – ты ведь действительно не строил в реальности.
– Да. Он прав, – ровно сказал Артур, делая знак официанту, чтобы принес счет.
Франческа на минуту сняла очки и посмотрела на него. Глаза у нее были карие, только светлые, как янтарь.
– Я бы тоже волновалась.
Артур состроил легкую гримасу.
– Ладно. Пошли. Ты уже, наверное, и доску приготовил, и материалы для макетов. И пятьсот видов разных линеек.
– И даже цветные карандаши, – сказал Артур. – Здесь недалеко, пройдемся пешком.
– А музыка какая будет?
– Музыка?.. Для выброса?
– И для выброса тоже. Но я о другом. Я всегда строю под музыку. Она как математика, как геометрия. Как твои любимые парадоксы. Она совершенна и формирует нужное настроение. Я взяла с собой записи Alessandro Cicognini. Думаю, нам подойдет.
Артур остановился на секунду, посмотрел на ее роскошные открытые туфли, на ее руки – маленькие, изящные, лишь немного выдававшие возраст, со старинными кольцами, с французским маникюром – чуть искривил губы в задумчивости и кивнул. Его любимые парадоксы? Ну что ж.
Они пробирались в снятый Артуром дом через сотни свисающих с крыш расписных оранжево-красных знамен, символизирующих день рождения очередного святого — покровителя города. Артур недовольно потряс головой, отвода пятнадцатое по счету полотнище от лица.
– Артур, не стоит злиться на горожан за эту шалость – они же просто бредят христианством. Да и как им не бредить, ведь, по преданию, именно на Мальту высадился апостол Павел во время кораблекрушения в 60 году до нашей эры. Об этом говорится в Деяниях святых апостолов в Новом Завете: «Корабль схватило так, что он не мог противиться ветру, и мы носились, отдавшись волнам. Но Павел сказал: ободритесь, мужи! Ибо я верю Богу: нам должно быть выброшенными на какой-нибудь остров. В четырнадцатую ночь стали догадываться, что приближаемся к какой-нибудь земле. Все спаслись и узнали, что остров называется Мелит», – дыхание у Франчески оставалось ровным и голос – по-прежнему слегка ленивым и мелодичным, несмотря на начинающуюся жару и неровные плиты, по которым ей пришлось шагать на каблуках. – Кстати, тот корабль вез Павла в Рим на казнь, так что крушение оказалось очень кстати...
– Да, судя по всем, здесь все верят в чудеса, – пробормотал Артур. – В том числе в то, что можно написать точную копию Караваджо.
Она вдруг рассмеялась.
– А ты – нет? Тебе здесь не нравится?
Артур покачал головой, наконец добравшись до нужной улочки и вынимая из кармана жилетки ключ. Из стен его дома и всех окружающих стен цвета чая с молоком со страшной силой перли лепные ангелы, мальтийские кресты, мадонны, единороги и профили великих магистров.
– Мне нравится, что это первый город Европы, спроектированный по заранее подготовленным чертежам.
– Даа, – довольно промурлыкала Франческа. – И благодаря прямоугольной планировке в конце улиц всегда видно море.
– Но, честно говоря, иногда мальтийцы мне кажутся извращенцами в своей любви к известняку. Ангелов, мадонн и черепов могло бы быть и поменьше. Не люблю, когда здание напоминает пирожное.
– Но это же барокко, мой мальчик! И не пирожное, а кружево. А я обожаю Джироламо Кассара. Не забывай, что мы будем строить некоторые вещи в его стиле.
– Тогда я постараюсь полюбить пирожные, – дернул уголком рта Артур. – Если честно, больше всего здесь мне нравятся красные телефонные будки и почтовые ящики.
– Они не просто красные, Артур, они же алые, как огонь! Остались от англичан. Да ты просто полон сюрпризов! Имс счастливчик. И еще, я знаю, ты умеешь готовить. Это плюс, потому что я не умею совершенно. И, кстати, покажи мне мою спальню. И ванную. Жить я буду с вами, Имс сказал?
Имс, конечно, ничего не сказал, но Артур уже верил в то, что корабль может выбросить в нужное время на нужный берег. Поэтому его бесстрастное лицо сделало бы честь даже Чингачгуку, когда он ответил:
– Да, разумеется.

[vin_mar]

Имс

Вилла казалась вымершей. Ставни из поперечных дощечек закрыты, на площадке, которой заканчивалась подъездная дорожка, пусто. Имс оставил мотоцикл неподалеку в кустах, оставшуюся часть пути шел через лес. Приятно было чувствовать, как просыпаются прежние навыки. За ним не оставалось ни одной сломанной ветки, ни одной смятой травинки, и он также полагал, что и лишних звуков от него не происходило. В общем, Имс не старался красться уж совсем бесшумно, в конце концов, цель его была – все-таки поговорить с Меризи, вытрясти из него хоть какую-то информацию.

Имс обошел виллу по периметру, не выходя из кустов. Дом Меризи располагался в маленькой деревне в нескольких километрах от Таормины, да и тут стоял на отшибе.

Имс присел на какую-то кочку, стал наблюдать. Куда же девался драгоценный профессор, думал Имс, терпеливо обустраиваясь на кочке, готовясь к ожиданию. Меризи мог, конечно, банально отправиться в Таормину за покупками, да хоть бы и на почту или в ресторан – мало ли какие дела могут быть у общительного пожилого ученого? Надо было подождать. Имс ощущал ленивое, вяловатое спокойствие.

Тишина стояла одуряющая, солнце палило нестерпимо. Имс переменил позу, нащупал под бедром револьвер, подумал, не навернуть ли глушитель. Ну просто на всякий случай, быстро и может оказаться полезно. Потом решил все же повременить – в ту единственную встречу Меризи не произвел на него впечатления тренированного человека. Конечно, оставался шанс, что Имс ошибался, но очень маленький – ну не просматривалось у Меризи той моторики, тех трудно уловимых, но много говорящих понимающему человеку движений, характеризующих бойца, пусть даже на пенсии. Но все же – нет, не было у искусствоведа определенного опыта. А если предположить, что Меризи притворялся – ну тогда Имс был бы готов снять шляпу и преклонить колени, потому что это бы значило, что Меризи был гениальным имитатором, а других гениев в этой области кроме себя самого Имс не знал. Ну вот разве что могла бы Маграт… Он привычно отмахнулся от ненужных и неуместных мыслей. При чем тут она? Женщина пропавшая много лет тому назад, из другой, почти забытой, жизни. Женщина, которую любил когда-то молоденький почти забытый мальчик…

И все же Меризи показался Имсу непростым, ох каким непростым, не говоря уж о том, что в истории про Караваджо и художника-шизофреника вообще наблюдались гигантские стежки белых ниток, прямо таки взывавшие: ну давай, обрати на нас внимание!

Ставня на втором этаже шевельнулась. Конечно, она могла быть неплотно прикрыта, ее мог потревожить сквозняк, да мало ли от чего могла пошевелиться ставня!

Имс подобрался. Снял револьвер с предохранителя и, опустив его дулом вниз, расслабленно повесив правую руку вдоль бока, бесшумно двинулся в обход дома к задней веранде – к ней можно было подобраться ближе всего, не покидая такой уютной пятнистой тени кустов олеандра.

Дверь на веранду, еще полчаса назад плотно прикрытая, была распахнута настежь.

***

- Кофе, - предложил Меризи, делая жест в сторону маленького столика. На столике помещался серебряный кофейник и две малюсенькие чашечки, прозрачные как рисовая бумага. Глаза у Меризи были добрые-добрые, Санта-Клаус да и только. Или папа Карло, уж очень душевные.

Имс привычно вальяжно расположился в кресле напротив, рюкзак пристроил справа, у ноги. Внутренне он был напряжен, как перед прыжком, готовый рвануться в любой момент.

- Я вас ждал, - продолжал Меризи. – Только, простите, думал, что вы нагрянете гораздо раньше.
- Ну, раньше я был занят, мы работаем по заказу. Кстати, по вашему, - ответил Имс, разглядывая абсолютно спокойное лицо Меризи.
- Да-да, конечно, - закивал Меризи. – На какой стадии вы уже находитесь? – спросил равнодушно.
- На подготовительной, - не менее равнодушно ответил Имс.
- Значит, возникли какие-то вопросы? Мне говорили, что вы очень дотошный профессионал! – глаза у Меризи оставались все такими же добрыми. Излучали дружелюбие.
- Возникли, - согласился Имс. – Целых два. С какого угодно начать?
- Да с любого, - чуть сварливо откликнулся Меризи.
- Чудно! Тогда – о наших гонорарах.
- А что с ними не так? Аванс переведен, Артур подтвердил, что деньги пришли на счета. Вас не устраивает общая сумма?
- Меня не устраивает происхождение этих денег, - с наглой улыбкой сообщил Имс.

Лицо у Меризи стало совсем уж добрым. Еще пара минут, и он вынет из кармана конфетку и протянет ее мне, подумал Имс. Меризи отвечать не торопился, смаковал кофе, улыбался каким-то своим мыслям.

- Я рад, что не ошибся в вас, дорогой мистер Имс! Рекомендации…
- А рекомендации – это как раз мой второй вопрос, - перебил его Имс. – Вы так настойчиво упоминаете об этом, что я чувствую себя прямо-таки обязанным поинтересоваться. Тем более, что обычно именно с этого и начинается мой разговор с клиентами.
- Но в этот раз вы изменили привычной схеме, мистер Имс? Интересно, почему же?
- Ничего особенного: вы обратились к Артуру, видимо, и рекомендации были от других людей. Ну что же, синьор Меризи, мы так и будем ходить вокруг да около, или все-таки начнем более продуктивную беседу? – быстро отреагировал Имс, мысленно дав себе хорошего пинка за прокол.
- Ну хорошо, - с сожалением вздохнул Меризи. – Все-то вам, молодежи, нужно побыстрее! Современные люди совсем перестали ценить искусство беседы, к сожалению, а ведь это такое изысканное удовольствие.

Имс в это время размышлял о том, что изысканное удовольствие уже успело утомить его донельзя, и очень хотелось, ммм… ну, как-то придать ускорение процессу.

- В свое время мне довелось пожить некоторое время на вашей прекрасной родине, - начал Меризи так, будто собирался поведать Имсу волшебную сказку.

В планы Имса это не входило. В общем-то, у него уже сложились некие подозрения, еще тогда, когда он прочитал добытую Артуром биографию Меризи, а вот после этой фразы все окончательно сложилось в единую картину, объясняющую все: и откуда у искусствоведа на пенсии деньги на оплату крайне недешевых специалистов весьма специфического профиля, и откуда у него такие связи, что позволяют найти этих самых специалистов, и откуда у него такая бульдожья хватка при всей внешней мягкости и обходительности.
Меризи тем временем вещал о том, какое глубокое впечатление произвела на него Ирландия, какие необыкновенные там проживают люди, как счастлив был он свести близкое знакомство с некоторыми из них, как огорчает его то, что в столь изумительной стране до сих пор не решены проблемы самоопределения…

- Драгоценный синьор, давайте не будем углубляться в проблемы моей прекрасной родины, - задушевно отозвался Имс, выбираясь из кресла. – Вы могли назвать просто имя.
- Но… Куда же вы?- удивился Меризи.
- Вынужден вас покинуть, работа ждет.
- Что, больше ничего спросить не желаете? – насмешка Имсу не почудилась, но он решил не обращать внимания.

Уже на пороге, разглядывая протянувшиеся через всю площадку перед домом длинные тени, бросил через плечо, зная, что хозяину дома прекрасно слышны его слова:

- Я бы, конечно, еще спросил, зачем ордену Иисуса вдруг понадобились не самый знаменитый художник и обычный реставратор, но вряд ли стоит рассчитывать на внятный ответ.

Имс уже шагнул со ступеньки на гравий подъездной дорожки, когда ему вслед донесся голос Меризи, многозначительный и тихий:

- Ваше дело – определить, имеет место быть подделка или нет, не забывайте об этом. Не стоит выполнять что-то сверх того. Уж денег вы за это точно не получите. Осмелюсь дать вам совет, мистер Имс: берите пример со своего друга - выполняйте заказ, получайте гонорар и отправляйтесь по своим делам. И поверьте, у ордена Иисуса – очень обширные интересы. Послушайте старика, не стоит становиться одним из них.

Имс бодро зашагал по дороге. Предстояло добраться до упрятанного мотоцикла, долго ехать до порта, оставаться в Таормине ему категорически не хотелось.

Уж больно противный был старикашка.

Все утро, неважно переночевав прямо в гостинице для матросов в порту и сев на самый первый паром до Ла Валетты, Имс жалел, что не свернул ему шею. Зря. Ситуация располагала, никто бы и не стал его подозревать. Мало ли что может произойти в отдаленной вилле в горах? И не пришлось бы ковыряться дальше с этим заказом. А если Артуру так хочется порыться в голове у шизофреника, так Имс нашел бы ему какого-нибудь, ничейного. Шизофреник, которым интересуются иезуиты, представлялся Имсу неподходящим объектом.

Что бы сказал на все это Артур, Имс так и не смог себе вообразить. Тут ему пришло в голову, что он даже не знает, отказывался ли когда-нибудь Артур от заданий, уже дав свое согласие? Как Артур вообще реагировал бы на такие ситуации? Сам Имс не видел для себя тут проблемы – если ему казалось, что заказ слишком опасен, он мог бы бросить все на полпути, легко.
Проблема была в том, что раньше Имсу никакой заказ не казался опасным настолько, чтобы отказаться. С чего бы вдруг его голова была занята сейчас такими мыслями, он не понимал. Знал только, что если бы Артур позволил, он бы бросил все сей же час, собрал бы в охапку Артура и вредную Гвиневру, и свинтил бы куда подальше, а хоть бы и в Момбасу.

Африка, с бесконечно вспыхивающими войнами то там, то тут, представлялась ему сейчас гораздо более безопасным местом, чем вымытые до блеска курортные города Юга Европы.

По дороге от порта до дома у Имса чесалось между лопатками. Кто-то упорно шел за ним, и Имс бесился, потому что стряхнуть хвост долго не получалось, и не получалось определить, кто же его ведет – народу на улицах было слишком много, местные снова отмечали то ли рождение очередного святого, то ли наоборот, трагическую кончину.

Имс проплутал по городу два часа, прежде чем понял, что остался один и может, наконец, вернуться на базу. К Артуру. Наконец-то.

О том, что Артур не один, Имс благополучно забыл.

[vin_mar]

Артур

Как бы горячо ни было в груди от ревности, Артур всегда умел оценить настоящего профессионала. За это, в общем-то, короткое время – хотя Артур избегал теперь оценивать время с точки зрения длительности – Франческа даже успела научить его кое-чему. Правда, делала она это так, что Артур чувствовал себя неопытным мальчиком в постели зрелой любовницы, однако его уже трудно было чем-то смутить.
Ее музыка, кстати, понравилась Артуру, напомнив ему итальянские черно-белые фильмы 60-х, откуда, собственно, и была взята. Он вообще западал на ретро, хотя сейчас ему хотелось чего-то более живого, брутального, оглушающего. Более подходящего его чувствам, подумал он с усмешкой.
Сейчас Франческа плескалась в ванной перед ужином – она обещала сводить его в ресторан и заказать там фирменное мальтийское блюдо – тушеного кролика, а он задумчиво чертил мелом на доске, которую не поленился заказать по интернету и повесить в зале, служившем им офисом. Обычно все пользовались маркерами, но Артур не был бы Артуром, если не купил доску с двойной функцией – на одной стороне можно было рисовать маркером (она же была магнитной), а на другой – мелом. Процесс рисования напоминал ему Сорбонну, и он улыбался, вспоминая, каким самонадеянным и многообещающим студентом считался в альма-матер.
Отвлекло от процесса ощущение жжения между лопатками. Артур медленно положил мел.
– Когда ты так делаешь, я чувствую себя немного неуютно, – сказал он. – Ощущаю себя добычей.
– Надо поговорить, Арти.
– После ужина. Франческа хочет выйти в свет.
– Франческа, ч-черт! Я забыл совсем.
Артур выгнул бровь и бросил на Имса удивленный взгляд.
– Неужели информация, которую ты добыл, так содержательна?
– Не то слово, – проговорил Имс, опускаясь на стул и вытягивая ноги. – Как тебе Франческа?
– Аристократка, – кивнул Артур.
– М-да, я знал, что вы поладите. Ей всегда нравились таки вот рафинированные, интеллектуальные мальчики.
– Какие эпитеты, Имс… Так вот кем ты меня считаешь?
– А если эти мальчики еще и помешаны на шмотках… и умеют их носить…
– Имс. Я не помешан на шмотках.
– Ты с этим родился, это еще хуже, – ухмыльнулся имитатор. – Арти, расслабься. Ты какой-то напряженный.
– А мне кажется – ты.
– Ну постой, после ресторана я тебя расскажу, отчего я напряженный. И я уверен, что ты тоже напряжешься.
– Франческе не обязательно об этом знать.
– О чем ты! Конечно! Я буду игрив, как котенок! Франческа – одна из моих любимых старых подруг, я не хочу портить ей настроение!
– Вот это меня и пугает, – пробормотал под нос Артур, отворачиваясь.

[vin_mar]

Встреча двух старых друзей прошла слишком пылко, по мнению Артура. Слишком пылко для друзей. Однако он улыбался. Выходило почти ослепительно.
Он улыбался и тогда, когда Франческа, выглядевшая сногсшибательно в синем вечернем платье и баснословно дорогом жемчуге, гладила руку Имса и сжимала его пальцы в своих – впрочем, видимо, совершенно машинально, поскольку открыто смотрела на обоих своих собеседников и оживленно болтала, со всей своей итальянской экспрессией.
Артур улыбался – несмотря на то, что переживал все муки ада.
Ему хотелось Имса до кругов перед глазами, в узких брюках было болезненно тесно, у него стояло, блядь, даже на двухдневную щетину, которую Имс поленился сбрить – под нее уже невыносимо хотелось подставить шею. И на голос, на его хриплый, мягкий, щекочущий, певучий кошачий голос – в беседе с Франческой Имс прибавил акцентов и обертонов, видимо, тоже машинально, и вдруг оказалось, что он знает итальянский, и то, как этот язык звучал в его исполнении – тоже оказалось совершенно невыносимо. Имс был – как те волшебные пестрые восточные шкатулки с бесконечно множественным дном, как сон с уровнями, только уровней этих было бесчисленное количество, и Артур падал в новый каждый раз совершенно неожиданно, чувствуя, как заходится сердце.
Смотреть, как Франческа нагибается к уху имитатора и иногда даже, совершенно не стесняясь, быстро целует в щеку – о да, Артур понимал, что она должна соскучиться намного больше, чем он, за несколько лет… – и, о нет, Артур не назвал бы это невыносимым, он поторопился. Если вонзить себе ногти в ладони, было вполне сносно. Самое невыносимое в жизни – это то, что в жизни нет ничего невыносимого, вспомнил он Рембо. И только сейчас понял, как крепко влип. Как никогда. Мог ли он раньше хоть что-то в своей жизни соотнести со словом «невыносимый»?
– Мальчики, давайте как-нибудь съездим в Мдину, это совсем рядом! Можно обойти за день, да что там – за полдня, зато ей 4 000 лет!
– «Безмолвный город»? – оживился Имс.
Оживлялся он уже десятый раз за сегодняшний вечер, и эта активность, и беспечность, и лихорадочный блеск в глазах не нравились Артуру уже совершенно по другим причинам. Нет, конечно, Имс действительно мог быть игрив, как морской котик, тем более – Артур скрипнул зубами – перед такой роскошной женщиной, бывшей любовницей. Но что-то было не так. Артур чувствовал кожей. Хм, ладно. Посмотрим.
– О, да, ты ведь знаешь, что она построена еще в бронзовом веке?
– Знаю, – покивал Имс. – А потом финикийцы, а потом карфагеняне, римляне, сицилийцы, арабы, турки, французы, англичане…
Энциклопедист хренов.
– Мдина мне напоминает тебя, Имс, – глубоким голосом сказала Франческа, и это явно был комплимент. – Такая же разноголосая, противоречивая… вобравшая в себе все культуры мира, эхо цивилизаций всех времен. И гордая. – Она развернулась к Артуру и чуть наклонилась теперь к нему, обдав запахом своих дымных духов. – Когда на остров пришли мальтйские рыцари, мдинская знать согласилась признать новых правителей только при сохранении своей автономии. И если Великий магистр приезжал к местному епископу, то вынужден был ждать под воротами, пока их ему откроют. А открывать, понятное дело, не очень-то торопились…
Имс вдруг засмеялся. Артур посмотрел на него и улыбнулся тоже. Он представил, да – он отлично мог представить, что чувствовал магистр.
– Поедем, Артур? – спросил имитатор и впервые прямо на него посмотрел.
И за искрами веселья Артур увидел в его глазах одновременно жар и холод. Жар был желанием. А холод – тревогой.
– Мне тоже Мдина напоминает Имса. Там любят делать дверные молотки в виде золотых дельфинов. Хотя дельфинов в Мдине никогда не видели: не доплывают. Но мдинцам на это наплевать – их фантазии выше реальности, – медленно проговорил Артур.
– Да мы сегодня просто сыплем комплиментами, – ухмыльнулся Имс, потрогав языком зубы.
Артур на некоторое время отключился от разговора и огляделся по сторонам. Они сидели в ресторанчике, который хозяин сотворил из своего собственного дома. Огромные деревянные двери, лампы цветного стекла, шитые шелком скатерти, сувениры – все это казалось восточной лавкой древностей в сумерках. Расслабься, Артур. Все хорошо. Блядь, этот ужин вообще когда-нибудь закончится? Хуже кошмаров.
Франческа и Имс тем временем бурно обсуждали дефицит оливкового масла на острове.
Артур знал об этом: здесь все были без ума от масла, но секрет его изготовления на острове был утерян, да и олива – капризное дерево, которое первый урожай худо-бедно дает через 25 лет после посадки, – на скалистой сухой местности росла так себе. Поэтому островитяне вынуждены были масло покупать — на Сицилии и в Греции. О, господи, да при чем здесь масло?
– И ты представляешь, несмотря на это, здесь каждая уважающая себя хозяйка должна знать не менее трехсот рецептов пасты! – возбужденно говорила Франческа.
– О да, я помню, что пасту ты готовишь из рук вон плохо! – смеялся Имс. – Я готовлю лучше, определенно!
Кулинар хренов.
Артур не узнавал сам себя – что-то плавилось в его груди. От ревности, от похоти, от вина, от всего этого сюрреалистического вечера. Он словно плыл в жарком мареве.
И все же словно кто-то другой в нем, некий холодный наблюдатель, непрерывно смотрел на Имса, подмечая все неестественное. Тревога Имса передавалась ему, и это был похоже на гул барабанов, доносившийся издалека. Однако эти барабаны говорили о войне. Пока еще непонятной и неизвестной.
Пару раз он сам ловил на себе взгляд Имса, и тогда вскидывал глаза, и поднимал брови, безмолвно спрашивая Имса, пытаясь уловить, что это было: страсть, опасение, забота, любопытство? Но Имс прятал взгляд, убегал, и это тоже было серьезно.
Наконец они проводили Франческу, раскрасневшуюся от вина и общества двух мужчин, в одну из пяти спален, и остались наедине.

[vin_mar]

– Итак? – Артур сидел на краешке стола и выжидательно смотрел.
Имс потер лоб, сделал нервный круг по зале и упал в кресло. Закурил.
– Мой дорогой Артур. Я не хочу ни на что намекать, но сдается мне, что дело наше – совсем не то, чем оно кажется. Сдается мне, что это совершеннейшее дерьмо.
– Конкретнее, Имс.
– Наш милейший профессор истории искусств принадлежит к славному ордену иезуитов. Ну, по крайней мере, принадлежал. Помнишь, мне сразу стало интересно, откуда ему известно про меня? Про тебя понятно – у тебя семья искусствоведов…
– Искусствоведов, именно так, – усмехнулся Артур. – И?
– И вот приезжаю я в Таормину, наш уважаемый заказчик поит меня чаем, кормит шоколадом и попутно рассказывает, как ему однажды удалось побывать в моей прекрасной стране… И что у него там есть замечательные старые друзья. В определенных структурах. Очевидно, старичка все же накрывает маразм, потому что с его змеиных губ падает одно имя. И лучше бы это была жаба, как в той сказке про заколдованную королевну. Боюсь, мне придется долго тебе объяснять взаимосвязь, по которой я понял, что…
– Имс, я прекрасно знаю, что спецслужбы Ватикана поддерживают связи с Ирландской освободительной армией и даже поставляют ей оружие. В конце концов, их объединяют общие враги – протестанты. Так что лекции читать не придется.
Имс моргнул. Не смог сдержать себя.
– Я также знаю, что ты состоял в ИРА и «прославился» весьма опасными командировками. И вполне возможно, что у вас с Меризи могли оказаться общие знакомые. Это не так уж и удивительно.
– Артур? Так ты, мать твою за ногу, знал все это??? И все равно втянул меня в такое дело?! И ты думаешь, что после таких секретов я соглашусь дальше работать с тобой?
– Да ничего я не знал, Имс, – раздраженно буркнул Артур, опираясь руками на столешницу и бессознательно поднимая плечи, защищаясь. – Я только сейчас сопоставил информацию.
– У тебя что, на всех такие досье, как на меня?
– Имс, ты же понимаешь, что задал риторический вопрос?
Имс выругался и затянулся.
– Как видишь, не на всех. На Меризи я не сумел ничего раскопать. Да, честно говоря, и не раскапывал.
– Вот именно! Что, слишком сладкой была сумма, что ты бездумно всех решил втянуть в это дельце?
– А ты всегда так моментально соглашаешься, не анализируя ситуацию?
– Арти, да ты хоть когда-нибудь сталкивался с Ватиканом? Церковь – самая совершенная организация в мире. И самая опасная. Мы все – малыши по сравнению с ней.
– Кстати, меня всегда притягивала церковь. Именно этим.
Имс задумчиво его осмотрел, даже на секунду забыв о своем праведном гневе.
– А знаешь, Арти, ты прав. С твоим складом характера ты мог бы сделать там блестящую карьеру.
– Ну, тебе все же не терпится прочитать мне лекцию о папской разведке? Валяй, я слушаю.
Имс хмыкнул и откинулся в кресле.
– Как скажешь, малыш. Я расскажу тебе одну сказочку. Когда-то давным-давно, чтобы иметь доступ ко всему сокровенному в международной политике, римские папы создали широко разветвленную разведывательную организацию...
Артур кивнул.
– Многообещающее начало.
– Что мы имеем сейчас? Разведку Ватикана по-прежнему обслуживает вся католическая иерархия: дипломатические представители папы, всякие там архиепископы и епископы... Они, как пчелки, тащат в улей — то есть в Ватикан всю информацию от десятков тысяч подчиненных. Разведкой занимаются и монашеские ордена, и различные католические организации, которые объединены ассоциацией под названием «Католическое действие», а также политические партии католиков. «Католическое действие» нас с тобой особо интересует, поскольку ИРА в свое время плотно сотрудничала именно с ним. Думаю, Меризи тоже в нем состоял, параллельно с орденом Иисуса.
– Ты прекрасный рассказчик, Имс. Я прямо как в Сорбонне на уроке истории религии.
– Вся информацию собирает специальное ведомство Ватикана – Конгрегация священной канцелярии (вот это, кстати, узнал совсем недавно). Она когда-то заменила собой Великую римскую инквизицию. Как говорил один писатель: «День и ночь стекаются к святому престолу вести, дурные и хорошие, из самых отдаленных уголков мира». Впечатляет, а? На сем, хотя мне и приятно видеть твое жадное до просвещения лицо, я заканчиваю. Особенно хорош в разведке традиционно именно Орден Иисуса, а вот мечом инквизиции были доминиканцы. И не дай бог нам столкнуться с этим псами господними, даже сейчас количество членов этого ордена по миру – больше 10 тысяч человек, и они весьма серьезно настроены. А уж число членов ордена иезуитов… я боюсь даже называть цифры! В Пентагоне и ФБР они просто гнездятся! Кстати, шпионов Ватикан готовит в том числе через Конгрегацию семинарий, университетов и исследований, это я тоже узнал несколько часов назад. Сечешь, Арти? Ну и в заключение напомню тебе то, что тебе, конечно, известно: на гербе Ватикана изображены скрещенные ключи. Одним ключом католическая церковь как бы открывает доступ ко всему, что ее интересует, а другим – запирает все, что ей противоречит. И уже одно это говорит нам с тобой, Арти, совершенно ясно: НЕ СУЙТЕСЬ В ДЕЛА СВЯТОЙ ЦЕРКВИ, БЕРЕГИТЕ СВОИ ЗАДНИЦЫ!!!
Имс выдохнул.
– Конечно, перед разговором с тобой я просканировал некоторые закрытые файлы в Сети на эту тему. Расслабься.
Артур задумчиво пощипал переносицу.
– Знаешь, я, за время твоего отъезда, тоже покопался в некой информации и связался с парой экспертов. У меня тоже есть что тебе рассказать.
Имс изумленно на него воззрился и, не отрываясь взглядом, прикурил вторую сигарету.
– Да-да, сейчас мой выход, мистер Имс. Только вряд ли тебе это понравится.Артур задумчиво пощипал переносицу.
– Знаешь, я, за время твоего отъезда, тоже покопался в некой информации и связался с парой экспертов. У меня тоже есть что тебе рассказать.
Имс изумленно на него воззрился и, не отрываясь взглядом, прикурил вторую сигарету.

[vin_mar]

– Да-да, сейчас мой выход, мистер Имс. Только вряд ли тебе это понравится. Хотя что это я, некоторых фактов ты не можешь не знать! Например, то, что ИРА активно торгует на черном рынке подделками всего и вся, в том числе – полотен известных художников.
– Ч-черт! Какой же я кретин...
– А заказчик у нас действительно оказался удивительным. Помимо своей писательской и научной деятельности, он держит при себе небольшую, но довольно престижную школу искусств. Курирует, спонсирует. Читает лекции иногда. Студенты, юные художники и реставраторы, зрелые художники – преподаватели…
– Ох, Арти… только не говори мне того, что я думаю…
– Ты уже сам догадался, правда? Я думаю – вернее, сильно подозреваю, – что в этой школе создаются подделки. Потом отправляются в Европу и Америку. В Россию. Думаю, у ИРА он тоже перекупал подделки, а потом продавал их еще дороже. Как-никак специалист. Или махинации со страховками. Сложные и многоуровневые. И, кстати, пассаж к твоим рассуждениям о разведке Святого престола. Мы же на Мальте. Разведка работает и в структурах ордена госпитальеров. Например, здесь осуществляются контакты Ватикана с ЦРУ. Если все это принять близко к сердцу, мы уже давно должны были бы бежать в тишайшую провинцию какой-нибудь закрытой страны. Хотя такой нет на карте.
Артур остановился на полуслове, зацепившись за широчайшую ухмылку Имса. Тот кривил губы, не выпуская изо рта сигарету.
– Что?
– Из тебя куда более захватывающий лектор, Арти. В этом галстуке, с карандашом и блокнотом… Ты просто ученый ангел, пупсик. А что, неужели действительно есть шанс создать абсолютно точную подделку?
– Ты же сам этим занимался, Имс.
– Кхм, ты меня переоцениваешь. Я не скрою, что был завязан в этом деле, но сам – нет, я не мастер. Надеюсь, я не сильно упал в твоих глазах? Скорее ты здесь замарал свои изящные лапки.
Артур перевернул лист блокнота, покачав головой.
– Насчет «возможно или нет» я тоже порылся в источниках. И, знаешь, это вполне реально! Вот статья из обычного журнала, посвященного искусствам. Ты знаешь, что в 1996 году разоблаченный изготовитель подделок Эрик Хебборн опубликовал книгу «Учебник фальсификатора» – не что иное, как руководство по изготовлению подделок? Сам Хебборн за 40 лет работы создал тысячи рисунков, признанных экспертами в качестве ранее неизвестных произведений Брейгеля, Пиранези, Ван Дейка. Ранее неизвестных, ты понимаешь?
– Вот волшебный перец, а!
– Он выполнял их на бумаге, извлеченной из старинных книг той эпохи, грунтовку и краски изготовлял из тех же материалов, которые использовали настоящие авторы. Некоторые из работ купил музей Пола Гетти в Малибу.
– Почему мы до этого не додумались, Артур? Почему ты до этого не додумался?
– Кстати, после выхода книги Хебборн был найден с проломленным черепом на одной из улиц Рима.
– Ха-ха. Из-за фальшивок – или честного рассказа?
– Уж не знаю, Имс. Есть сведения еще об одном блестящем фальсификаторе. Ну, его имя ты точно слышал – это Хан Антониус Ван Меегерен, годы жизни 1889-1947. О нем обязательно упоминают в университетских лекциях. Он автор самой крупной подделки всех времен – «Христос в Эммаусе» Вермеера Дельфтского. Цитирую: «В начале века, когда весь мир сходил с ума от недавно вновь открытого Вермеера, Меегерен начал создавать картины в духе великого голландца. Специалисты не могли отличить их от подлинных полотен, музеи покупали их за огромные деньги и выставляли как крупнейшее приобретение века. Но в 1996 году в Роттердаме открыли уже выставку самого ван Мегерена, признав его оригинальнейшим мастером». Так, это мы пропустим… а, вот: «Большая часть подделок изготавливается в России, Польше, Словакии и Чехии. В Санкт-Петербурге сегодня существует «школа» художников-фальсификаторов, окончивших Академию художеств, которые поставляют на рынок подделки. Есть такие школы в Италии и в Испании. Художники пользуются современными компьютерными методами, а с помощью специальных лаков добиваются старения». Ну, это давно известно. Так что, мистер Имс, наш клиент вполне мог создать копию Караваджо, отличить которую от оригинала экспертам не под силу. Я просто заручился статьями, если ты мне не доверяешь.
Имс поаплодировал, зажав в зубах сигарету.
– И какого хрена, мой продуманный Артур, ты взялся за это дело? Скажи мне, а?
– Оно показалось мне интересным, – пожал плечами Артур. – И потом, Меризи сразу намекал на тебя. И я не смог отказаться.
Имс молчал, смотрел и только слишком уж часто подносил к губам сигарету.
Артур медленно поднял к шее руки и начал развязывать галстук.
– А сейчас я очень хочу трахаться. С тобой, Имс. Если ты не понял.
Галстук полетел на пол, и пальцы начали неторопливо расстегивать мелкие пуговицы рубашки.
Имс смотрел, как завороженный, забыв о сигарете.
– Но если ты не хочешь, или слишком зол, или тебя накрыли воспоминания о Франческе, то ползать в ногах я не буду. Удовлетворю себя сам. Как в эти два дня. Когда, блядь, я постоянно – постоянно – думал о тебе.
Рубашка полетела следом, и Артур посмотрел на Имса. Потом пожал плечами, развернулся и направился в спальню, по дороге расстегивая и вытягивая из брюк ремень. Его он бросил прямо на пороге.
Имс сидел еще несколько секунд, не шевелясь, пока окурок не начал жечь ему пальцы. Тогда он чертыхнулся, задавил окурок в первой попавшейся емкости, поднялся и двинулся за Артуром.

[vin_mar]

Кровати в этом доме были огромными и скромности никак не способствовали. И ничего развратнее, чем обычно бесстрастный Артур в позе наездника, в томном, медленном ритме покачивавшийся на его члене, Имс не припомнил. Ему вообще редко встречалось, чтобы мужчины выбирали эту позу и тем более, чтобы так раскованно в ней двигались. Но Артур был исключением. Артур вообще – был исключением.
Имс смотрел на гибкое смуглое тело, на капли пота на гладкой груди, да длинную изогнутую шею, на опухшие губы, сжимал руки на узких бедрах и ловил затуманенные взгляды Артура из-под ресниц. Однако он не понимал, как даже в таком положении этому мальчишке удавалось сохранять контроль – надо собой и над процессом.
– Охуеть, Арти, как это у тебя выходит? Я тебя трахаю, а у меня такое чувство, будто ты трахаешь меня…
Артура повело от этого жаркого шепота. Да, сегодня он хотел все сделать медленно, красиво, даже насмешливо и элегантно, если эти эпитеты вообще были применимы к сексу. Но это было до того, как его только коснулись руки Имса и он почувствовал его запах. После этого Артур, казалось, готов был терзать его зубами, только бы стать ближе.
Хотя, возможно, он действительно старался держать контроль. Из последних сил. Хотел быть низом, который всегда контролирует верх.
Возможно, он действительно не хотел скатиться в животный, похабный трах – он был убежден, что и в сексе должна быть своя эстетика. Но вот Имсу, кажется, было глубоко на это наплевать. Да поебать было на это Имсу совершенно! Артур видел, как дико блестят его глаза, как кривятся почти саркастически полные, сумасшедшие губы, и у него внутри все горело от этого.
– Ну уж нет, малыш… Сегодня у тебя не получится… Я знаю… знаю, что ты злишься на меня… но… ты уж извини…
Имс крепко взялся за его бедра и сам повел вверх-вниз по члену – медленно, просто невыносимо медленно, по всей длине, до самого основания и снова вверх. Артур почувствовал себя куклой в его руках, и его просто выломало, изогнуло от новых ощущений, как дерево – от пожара. Он еще пытался сопротивляться, упершись в предплечья Имса, но тот проигнорировал его попытки и продолжил насаживать на член в своем ритме.
– Знаю, что злишься… – не переставал шептать Имс… – что ревнуешь… и, честно говорят, детка, меня это жутко заводит… А еще меня заводит то, что ты всегда стараешься держать лицо и быть идеальным… даже сейчас… Арти… и это пиздец просто… зачем… скажи мне… зачем со мной-то? Или – потому что – со мной?..
Артура выгибало и трясло, лицо его расползалось в гримасе болезненного, острейшего удовольствия, как маска, и он не мог ответить, даже если бы хотел. Он мог сейчас только выстанывать имя, и слава богу, что это имя было таким коротким. На один выдох.
Сейчас ему было уже все равно, что думает Имс, как все это выглядит со стороны, главное было – чтобы Имс не останавливался, нет… только не это… что за…
– Арти, – услышал он шепот у самого уха, – сегодня я не дам тебе ничего контролировать!
И одним грубым рывком имитатор перевернул Артура, поставив его на четвереньки. Артур чувствовал, как тяжелая рука легла ему на затылок и прижала лицом к кровати. Сердце готово было лопнуть от перевозбуждения, он даже уже не стонал, а только часто, хрипло дышал.
Ему вообще казалось: сил на стоны уже не осталось, но когда Имс коленом шире раздвинул ему ноги, открывая до предела, и засадил с маху по самые яйца, он взвыл на весь дом. Он пытался двинуться навстречу, но Имс натянул его на себя за бедра и пресек всякие попытки подстроиться, трахая так, как ему самому нравилось, быстро, резко, мощными толчками, и это выглядело – Артур словно видел со стороны – похабно, непристойно, по-животному. Воплощенная, чистая похоть… вот что такое Имс… отрывками думал Артур. Связно у него уже не получалось. Колени слабели и разъезжались, Артуру казалось, что в кулаках он сжимает не простыни, а пустоту, и что под ним – тоже пустота. Он слышал об этом чувстве полета, о падении в вакуум, когда теряешь контроль полностью, но с ним раньше никогда…не случалось, а это восхитительно… пустота и легкость… полная покорность… когда забываешь, кто этот человек, который тебя… и где ты… и кто ты сам…
Артур только видел темноту и огненные круги перед глазами, и чувствовал горячие толчки внутри, и единственная мысль, пробивавшаяся вспышками через кайф, была – боже, хоть бы это не заканчивалось никогда, никогда… пусть он всегда… вот так… еще, и еще… но вдоль позвоночника уже начала разливаться жаркая, жаркая дрожь. Тела стали скользкими, руки Имса больно вцепились в кожу, на спину Артура капал пот имитатора, но ему казалось – это падает расплавленное олово.
– Иииимс… Иииимссс…. У меня… никогда… ни с кем… – судорожно вытолкнул из себя слова Артур на пределе сознания. Ему казалось просто необходимо это сказать, очень важно, он сам не знал, почему.
– У меня тоже… малыш… я не могу, не могу больше…. бляяяяядь…
Артура скрутило от ощущения горячей спермы внутри, и он сжался в судороге. Он даже не понял, что кончил, настолько одурел от ощущений, ему все это время, пока Имс его трахал, показалось сплошным оргазмом.
Имс рухнул рядом и придвинул его к себе, под бок. Как обычно. Помолчал, выравнивая дыхание и лениво поглаживая горло Артура кончиками пальцев. Потом сказал:
– Извини, малыш… Я тоже был зол на тебя. Не смог по-другому. Надеюсь, ничего тебе не вывихнул?
Артур медленно приходил в себя. Ему казалось, его оглушили. У него едва хватило сил удивиться, и то – после очень длинной паузы. Говорить не хотелось, хотелось только прижиматься спиной к животу Имса, и чтобы он вот так гладил и зарывался губами в затылок.
– Ты – зол? – Артур еле двигал губами. – За то, что я втянул тебя в это дело?
– Нет, – хрипло засмеялся Имс и притиснул его к себе. – За то, что вообще – втянул.
Артур успел еще улыбнуться и отключился.

[vin_mar]

Имс

Танец пыли в солнечных лучах. Черные стрелы кованого изголовья. Ворох белых простыней. Карамельная кожа спины Артура. Имс лежал тихо, не двигался. Смотрел. Просто несколько минут покоя. Рвущей нежности.

Повернулся, потянулся, уткнулся лицом к теплой коже между лопатками. Можно, пока никто не видит.

- Больше не злишься? – спросил Артур. Почувствовал, как Имс улыбнулся ему прямо в спину.
- Нет, малыш, больше нет. А ты?
- Нет. Что, думаешь отказаться?
- Господи, Арти! Ты невозможный! Такое очаровательное утро, солнце в постели, тепло, просто мечта, а ты про дела!
- Ты не ответил.

Имс перегнулся через плечо Артура, уставился прямо в глаза, тяжело придавив к кровати.

- Ты это серьезно? Думаешь, я оставлю тебя этим инквизиторам, или кто они есть? Думаешь, я забил на все свои правила, примчался к тебе по первому звонку просто так? Ох Арти, детка… Ты мой, так что – все. Поздно отказываться.

Отвалился назад, нашарил на полу сигареты, по комнате поплыли дымные завитки.

- Ну кури в кровати, - механически сказал Артур. От слов Имса было по-дурацки славно, по-детски радостно. Пусть курит, пусть делает вообще все, что хочет, только бы никуда не девался.

Очень глупо, но эти два дня отсутствия Имса дались Артуру действительно тяжело. Особенно глупо, когда один, в прошлом профессиональный убийца, не может перестать беспокоиться о другом, опасном авантюристе, воре, промышлявшим торговлей оружием и антиквариатом, да чем только он не занимался! Артур был уверен, что его досье на Имса далеко не полное.

Имс беззаботно курил, второй рукой машинально поглаживая Артура по боку, будто кошку. Было приятно. Артур сделал серьезное лицо.

- Пора вставать.
- Неа, - лениво откликнулся Имс. – Пора повторить, иди-ка сюда.
- Франческа наверняка уже встала, и ждет завтрак, - лицемерно сказал Артур, усаживаясь поудобнее на бедрах Имса. Вынул из-под колена влажный комок простыни, отбросил в сторону.
- Она взрослая, подождет. Повар сейчас будет занят. Можешь ко мне еще ближе подвинуться?


В кухне пахло кофе. И свежей сдобой. Франческа ловко чистила большие, сизые виноградины. Напротив нее прямо на столе расположилась Гвиневра, внимательно следила за процессом.

- Круассаны из соседней булочной, я их только купила, - сказала Артуру Франческа, мельком улыбнулась. – Доброе утро, как спалось?
- Доброе утро, спасибо, - вежливо ответил Артур, испытав легкий укол смущения – орали они с Имсом знатно.
- Доброе утро! – громко объявил Имс, словно на сцену вышел.

Резво спустился по лестнице, чуть не вприпрыжку, подошел к Артуру, заглянул ему в чашку, хамски обхватил за талию, звонко чмокнул в ухо, чуть не оглушил. Никакого смущения Имс точно не испытывал, так и держал, и даже не думал отпускать.

- А чай ты случайно не сделала? – спросил у Франчески.
- Это по твоей части, дорогой, я траву не завариваю, - тут же откликнулась она.

Раздалось возмущенное чириканье – Гвиневре крайне не понравилось, что от нее отвлеклись. Артуру было одновременно слегка неловко и ужасно приятно. Выбраться из рук Имса он не пытался.

Имс еще раз поцеловал Артура, отцепился, стал доставать жестянки с чаем, чайник.

[vin_mar]

- Какие у вас планы на сегодня, мальчики? – поинтересовалась Франческа.
- Сегодня приедет Юсуф, наш химик, - сообщил Артур. – Я планирую еще раз посетить собор, есть пара идей, надо проверить.
- Чудно! – сказал Имс. – А я прогуляюсь до мастерской художника, мне тоже надо проверить пару идей.

Артур с подозрением посмотрел на Имса. Проверить пару идей – в исполнении Имса эта фраза была синонимом надвигающейся авантюры. Имс ответил Артуру невиннейшим взглядом, поднял брови вопросительно.

- Ну и отлично! – заключила Франческа. – А я буду делать макет, пора уже. Вечером сможете полюбоваться в первом приближении. Ну что, что, моя девочка! Не нервничай, моя красавица, сейчас мамочка почистит тебе еще ягодку! Мамочка послала мальчишку собирать тебе кузнечиков, у моей девочки наконец-то будет настоящий обед!

От внезапной смены тона вздрогнул не только Артур, но и Имс. Франческа сюсюкала с лемурихой, будто та была ее родной дочкой. Артур напрягся и вернул на лицо бесстрастие, Имс просто прикрыл глаза рукой и фыркнул.

- Какие еще кузнечики, Франци? – сказал со смехом в голосе.
- Вы чуть не уморили бедное животное, - осуждающе проворчала Франческа. – Ей же нужен белок, а вы пичкали ее одними фруктами! Бестолковые мальчишки, правда, мое солнышко? Ну ничего, мамочка все сделает как надо, не переживай! Скоро у тебя будет что-то вкусненькое!
- О, кстати о вкусненьком! Я привез вам с Сицилии торрончини, надеюсь, все любят фисташки? – сказал Имс и направился к лестнице. – Сейчас принесу, они у меня в сумке. Это будет заключительный штрих к такому сладкому утру, драгоценные мои!

Артур подумал, что в какой-то момент завтрак стал напоминать ему утренние часы в доме его еврейской бабушки, где в детстве он всегда проводил каникулы. Не смог сдержать улыбки.

- Арти, - вдруг сказала Франческа совсем другим тоном, холодным и серьезным.

Это было настолько неожиданно, что Артур чуть не поперхнулся кофе. Обругал себя, подумал, что такая жизнь очень быстро доведет его до сумасшествия. Как минимум.

- Арти, у него что-то на уме, - быстро продолжала Франческа, тихо, не отрывая взгляда от поворота лестницы на второй этаж, откуда должен бы появиться Имс. – Присмотри за ним сегодня, ничего с картиной еще один день не случится.

И тут же снова заворковала с Гвиневрой. В белый шум мальтийского утра вплелась далекий ритм африканских барабанов. Артур встретился глазами с внимательным взглядом Франчески, кивнул. Странно, но вдруг почувствовал, что кроме восхищения ощущает что-то теплое в груди. Пожалуй, дружбу? А ревность куда-то пропала.

Франческа удовлетворенно кивнула.

- И сам смотри, не вляпайся, - хмыкнула, ловко рассекая виноградину ножом. Одним четким, уверенным движением.

[vin_mar]

Франческа оказалась права - ни в какой собор Имс не пошел. Он просто брел по узким улицам, не торопясь и очевидно бесцельно. Он откровенно выставлял себя на обозрение, всем своим поведением кричал: "ну вот он я, давайте, кто тут меня хотел?", и это доставляло Артуру дополнительные сложности - асом в наружной слежке он себя не считал. Но, по крайней мере, эта медленная, рассчитанная на публику, вальяжность упростила Артуру задачу - отыскать Имса в первые пятнадцать минут, на которые он опоздал выйти из дома, старательно маскируясь.

Маскировка была грандиозная - драные джинсы, белая майка-алкоголичка, кепка, черные очки и золотая цепь на шее. Артуру казалось, что он обеспечил себе внимание всех прохожих. Майка и цепь были даже не его собственные - Франчески. Пока Артур медитировал в спальне перед шкафом, безнадежно разглядывая все десять костюмов, которые он привез с собой, появилась Франческа, с этой идиотской майкой, с этой безвкусной цепью, стала его вертеть и крутить как куклу, шипела как змея, и в результате ее усилий Артур действительно перестал быть похожим сам на себя. Франческа игриво ущипнула его за руку, сказала, что теперь он совсем bellino, и вообще - похож на героя ее юности.

Артур покорился, напялил и майку, и цепь, комплимент счел сомнительным, но промолчал, и теперь, вынужденный плестись в том же неторопливом темпе по забитым туристами улицам, чувствовал себя невыносимо идиотским образом. Хотя да, теперь его точно не узнала бы родная мама. Уловив взглядом свое отражение в витринах, Артур каждый раз вздрагивал. Ну и ну. Не то, чтобы Артур отличался стеснительностью, но еще никогда он не ловил на себе столько заинтересованных взглядов. Для справедливости следовало отметить, что раньше Артур никогда не интересовался реакцией окружающих на его внешность.
Он как раз раздумывал, сколько у него есть еще времени, прежде чем его засечет Имс, да еще в таком дивном виде, и что из всего этого выйдет, как вдруг увидел, как Имс внезапно насторожился - словно сеттер встал в стойку. Он явно что-то заметил. К этому моменту Имс уже вышел на залитую солнцем площадь перед ратушей, Артур все еще находился в переулке, в тени.

Исм сунул руки в карманы медленно пошел направо, обходя площадь по кругу. Артур стоял уже на углу, стараясь слиться с рекламной тумбой. Мимо него вертлявой походкой проскользнул невысокий смуглый парень, окинул взглядом, цокнул языком, спросил на ходу:"Сколько?" Артур не смутился, рявкнул: "Пошел на хуй!", в ярости посмотрел ему вслед. Парень целеустремленно пер прямо за Имсом. И Имс это знал. Повернулся, кивнул незнакомцу, мазнул невидяще по Артуру, но нет, не узнал.

Смуглый был Артуру не знаком совершенно.

Солнце пекло все сильнее, людей на площади становилось все больше, все пытались найте себе место под огромными матерчатыми шатрами.

Имс пробрался между столиками ближайшего кафе и занял угловое место на веранде. Смуглый вошел за ним, огляделся и сел напротив Имса. Артур забеспокоился. С одной стороны Имса и темноволосого незнакомца от улицы отделяла высокая сетчатая перегородка, увитая душистым горошком. Артур решился, надвинул поглубже кепку, и, стараясь держаться за спинами прохожих, стал пробираться поближе. В один момент он лишь чудом себя не выдал - надо было смотреть куда-угодно, а он таращился на Имса, и вдруг понял, что тот смотрит ему прямо в глаза. Артуру стоило огромного усилия воли не сбиться с шага, не отвернуться судорожно - и не привлечь таким образом к себе внимание. Он облегченно вздохнул про себя, когда Имс повернулся к собеседнику и заговорил. Слава богу, не заметил, не узнал.

Еще несколько шагов, и Артур оказался в каком-то полуметре от них, ненадежно спрятавшись за дырявой перегородкой, от цветов тонко тянуло сладким. Артур принял небрежную позу, делая вид, что кого-то ждет. Навострил уши, Имс сидел совсем рядом, вполоборота. Только протяни руку и можно будет дотронуться до его плеча, обтянутого сиреневой рубашкой с узором пейсли.

- Джереми, - услышал Артур мурлыкающий голос Имса. - Ты же знал, на что шел. Ты согласился, разве нет? Я не понимаю, какого хера ты ко мне доебываешься?
- Потому что, тварь, это не ты тух в тюрьме семь лет!
- Повторяю, ты знал, на что шел.
- Это ты, сволочь, меня подставил, сдал, подлая тварь!

Имс вздохнул, похоже, разговор шел по кругу. Смуглый не мог спокойно сидеть, вертелся, его все время будто подкидывало на твердом деревянном стуле. Артур понял, что замедлил дыхание, как на позиции, перед выстрелом.

- Джереми, мы подставились полиции, и из-за тебя, между прочим. Босс сделал тебе предложение, ты согласился, твоей семье отвалили бабла. Ну отсидел, вышел же. Что тебе от меня надо?
- Ты мне денег должен, где доля моя? Сука! - Артуру было слышно, как слова торопливо, опережая друг друга, выскакивают изо рта вертлявого Джереми. Тот уже окончательно распалился, брызгал слюной.
- Тише, тише, - тихо произнес Имс, наклонился к собеседнику. - Джереми, приди в себя, я тебе ничего не должен! Все твои бабки перевели твоей жене, ты сам просил так сделать, не забыл? Ты всех подставил, Джереми, не забыл?! Ты попался с левым стволом, посреди Ольстера, потому что, блядь, тебе приспичило сдернуть у кого-то кошелек! А это оказался полицейский! И тебя взяли с этим кошельком! Я и сейчас не понимаю, почему ты жив до сих пор, мудила! Да еще и с адресом перекупщика на бумажке! Блядь! Он еле успел уйти!
- А кто мне этот ствол левый всунул?
- Да ты ствол этот должен был сбросить сразу, а ты с ним в город приперся! Идиот, я же тебя инструктировал! А додуматься записать адрес? Блядь, Джереми, я просто охуеваю, как ты еще не сдох, под машину какую-нибудь не попал, тупица! Ты скажи еще, что я тебя под руку держал, когда ты бумажник тырил!
- Давай, посмейся надо мной еще, сволочь! Скажи еще, что тебя ни разу не ловили за руку!

Имс действительно рассмеялся, прикрыл глаза ладонью:

- Ну, по крайней мере, меня никому не удалось сдать в полицию, как тебя, долбоеба!

[vin_mar]

Артур за своей перегородкой еле удержался, чтобы не хмыкнуть в голос, разулыбался. Он и до этого полагал, что у Имса была весьма насыщенная событиями юность. Проходящая мимо девушка окинула его заинтересованным взглядом и улыбнулась. Артур немедленно сделал серьезное лицо, посмотрел на часы, изобразил, что страшно занят. Только ему сейчас не хватало девушек!

Меж тем разговор рядом продолжался все в той же тональности: Джереми нудно требовал денег, Имс потихоньку умело вытягивал из него информацию: оказавшись после тюрьмы не у дел, неудачливый контрабандист после многочисленных переездов оказался здесь, на Мальте, где и завис, пробиваясь старой профессией карманника. Теперь он уже третий месяц болтался здесь, потихоньку подворовывая у туристов.
Артур расслабился, история не стоила выеденного яйца. Имс явно пришел к тому же выводу, подозвал официанта, попросил принести счет.

- Ладно, Джереми, радуйся, что тебя живым оставили, - сердечно сказал Имс. - Жизнь - жестокая штука, подстраивает подлянки. Но следить за мной не стоит, дружок. Замечу, а я ведь замечу, переломаю кисти, с голоду подохнешь.
- Ты куда? - подозрительно вскинулся Джереми. Угроза Имса явно пролетела мимо его ушей.
- Пора мне, - неопределенно ответил Имс.
- Никуда ты не пойдешь, сволочь! Отваливай бабла!

Имс, не отвечая, встал со стула, бросил на стол несколько монет.

- На вот, держи.
- Сука! - медленно, сквозь зубы, выдавил Джереми. - Я тебя сдам! Как ты меня сдал!
- Куда? - усмехнулся Имс. - В полицию? Ну-ну.
- Зачем же? - в голосе Джереми послышалась звериная радость. - Я тебя сдам госпитальерам, ты ж вор! Может, ты здесь картину какую спереть хочешь? В соборе, а? Они не полиция, доказательств спрашивать не будут, сначала поймают и голову отвернут, а уж потом разбираться станут. А может - и не станут.

Артур замер. Судя по всему, Имс - тоже, за перегородкой стало тихо-тихо. Артур, конечно, не видел лица Имса, но холодом повеяло ощутимо.

- Госпитальеееееерам? - ласково протянул Имс. - Какой ты, друг мой Джереми... Дорогой мой... знаешь сколько всякого... ненужного... и сколько же ты хочешь денег?
- Пятьдесят. О, я знаю, у тебя есть бабки, ты ж всегда был удачливой сволочью, Уилл! - развязно захихикал Джереми.

Так вот как его зовут, отстраненно думал в этот момент Артур, надо же, столько лет работать вместе, влюбиться, трахаться в течение трех недель, и вот так, случайно, подслушивая, узнать наконец, как зовут твоего любовника. Уилл. Артур попробовал имя на вкус, губы складывались как для поцелуя, язык нежно касался неба. Мда. Вот почему с Имсом так всегда, мелькнуло в голове. Даже, блядь, с именем?

Имс сказал тем временем:

- Хорошо. Говори адрес. Завтра вечером, в шесть.

Артур запомнил адрес тоже очень хорошо. Дожидаться, пока Имс выйдет из кафе он не стал, ушел тем же переулком, в котором стоял, подслушивая.

Имс, вернувшись домой, обнаружил милейшую картину: Франческу и Артура, склонившихся над макетом будущего лабиринта. Смотрелись они прекрасно, будто кадр из ранних фильмов Феллини - Артур в белой рубашке с завернутыми рукавами, с элегантной прической, с карандашом за ухом и Франческа, в черном платье крупными белыми горохами. Идиллия.

Тупица Джереми в эту картину никак не вписывается, решил Имс.

[vin_mar]

АРТУР

Артур смотрел, как Имс спит. Имс лежал, растянувшись на кровати по диагонали, одной рукой обнимая подушку. Артур знал, что под подушкой у Имса лежит беретта, он уже несколько раз во сне ушиб об нее пальцы.

Артур много раз видел спящего Имса во время извлечений и тренировочных погружений, и всегда Имс был очень сосредоточенным, собранным. Артур долгое время маялся от жгучего любопытства - как же Имс выглядит, когда просто спит. Он поэтому не смог заснуть в их первую ночь вместе – все смотрел. Было странно и непривычно видеть Имса без иглы в вене, по-детски трогательно сбросившего с себя простыню и ежащегося во сне на постели. В ту же первую ночь Артур вдруг понял, что ему доставляет невыразимое удовольствие натянуть простыню Имсу на плечи. Потом Имс начинал вертеться, сбрасывал простыню, и все повторялось сначала. В нормальном, обычном сне Имс хмурил брови, сжимал губы, иногда улыбался – и Артур таял, позволял себе это, пока никто его не видел. Он быстро выучился отличать выражения лица спящего Имса: когда тот только засыпал, или должен был вот-вот проснуться, или был погружен в сон так глубоко, что Артуру приходилось наклоняться поближе, чтобы расслышать, как Имс вдыхает и выдыхает воздух.

Сейчас Имсу снилось что-то хорошее: он выгибал бровь, на губах то появлялась, то пропадала быстрая тонкая усмешка. Артур тихонько полез из кровати, боялся разбудить. В артуровы планы это никак не входило.

Имс не пошевелился. Артур пробрался в соседнюю спальню, где он заранее приготовил светло-серые льняные брюки и свободную батистовую рубашку. Одевшись совершенно бесшумно, Артур выскользнул из комнаты, перед этим еще раз проверил – Имс сменил положение, пока Артур переодевался, лежал теперь на спине, отвернув голову в сторону.

У дверей Франчески тоже не слышалось ни звука – Франческа, как настоящая итальянка, свято придерживалась сиесты.

Артур спустился по лестнице босиком и еще подождал внизу, хотел увериться, что его уход остался незамеченным. Он терпеливо стоял у лестницы, прислушиваясь. Через четверть часа вышел на крыльцо и только там сунул ноги в мокасины.

Для уверенности пришлось прилично пройтись пешком, проверяя при каждом удобном случае, не идет ли кто-нибудь за ним следом. После пятого или шестого поворота Артур убедился окончательно, что среди маниакально бродящих по жаре туристов его никто не преследует, свернул опять, и, уже не плутая, взял такси и оказался на месте через сорок минут. Дом Джереми оказался в на задворках какого-то ли склада, то ли цеха – окраина для бедных. Район был какой-то обшарпанный, как истрепанное гнездо для ночевки перелетных птиц. Артур поправил солнечные очки, и очень спокойно двинулся вдоль по улице, высматривая нужный ему дом.

Нужный номер встретил его распахнутой настежь дверью. Судя по всему, о консьержках здесь и не слышали. На углу мельтешила стайка мальчишек, вертелись вокруг своих велосипедов, ничего не замечая вокруг.
Артур толкнул дверь так, будто провел здесь по меньшей мере половину своей сознательной жизни, закрыл за собой дверь в крошечный холл, замер и огляделся. Перед ним находилась не очень чистая лестница, в центре, в сетчатой клетке висела кабина лифта. Артур проигнорировал лифт, прикинул этаж, где располагается квартира Джереми, бесшумно поднялся, подошел поближе, оглядел дверь.

Дверь была хоть и потрепанная, но на вид прочная. Артур приложил ухо к деревяшке, прислушался. Из квартиры не доносилось ни одного звука. Артур пошел вниз, неслышно ступая своими невесомыми, дорогущими замшевыми мокасинами. В общей сложности он провел в доме не больше пяти минут.

Артур вышел на улицу. Там ничего не изменилось, только мальчишки пропали куда-то. Дома выглядели пустынными. Все правильно, люди, живущие в таких местах, работают целыми днями, никаких сиест. Артур перешел проезжую часть, вошел в здание напротив. Тут его встретила похожая картина: не очень чистая лестница, темный холл, разбитый плафон над лифтом. Артур снова поднялся пешком. Последний этаж представлял собой нечто вроде чердака и кладовки, отделенный от лестничной клетки простой дощатой дверью, небрежно окрашенной коричневой масляной краской. Артур внимательно оглядел замок, вынул из кармана заранее приготовленную связку отмычек, дверь открылась с первого раза.

Было душно, пахло пылью, давно забытыми и ненужными вещами. Помещение было не очень большое, с низким потолком, во фронтальной стене располагались три квадратных окошка, грязные, внешние подоконники под ними были покрыты толстым слоем голубиного помета. Артур скривился. Через все помещение были натянуты веревки – похоже, здесь сушили белье. У дальней стены друг на друге стояли пластиковые контейнеры, какие обычно держат для детских игрушек, пара деревянных ящиков из-под рассады, валялся моток веревки.

Артур посмотрел в окно. Прямо напротив, через улицу, метрах в пятидесяти, находились распахнутые окна квартирки Джереми. Вдруг занавески отодвинулись, и Артур увидел его: видимо, карманник только что встал с постели, потягивался, зевал, почесал живот. Артур смотрел, как Джереми взял пачку сигарет, закурил, лег животом на подоконник, стал разглядывать прохожих на улице. Дело ясное, вечерело, еще час, и улицы будут запружены толпами людей, самое время для карманников.

Артур разглядывал этого маленького смуглого человечка, чуть склонив голову набок. Никаких особенных эмоций он не испытывал. Так смотрят на увядший после рождества, осыпающийся иголками еловый веночек – с легким дискомфортом, напоминая себе, что осталось потерпеть еще немного, вот Новый год, и можно будет его убрать.
Ну и что уж, надо честно признаться: еще он чувствовал драйв. Воодушевление. Азарт. Артур хмыкнул, вспомнив, как поначалу, сменив профессию и начав работать с Коббом, наивно надеялся, что жизнь станет спокойнее. О да, конечно. Особенно после того, как он познакомился с Имсом. Особенно после того, как он понял, что Имс ухитрился перестать быть для него просто коллегой. Особенно после того, как он потратил два года своей жизни, безуспешно стараясь избавиться от вредных заблуждений.


Артур посмотрел на часы, Джереми как раз докурил сигарету, швырнул ее прямо в окно. Пропал в темноте комнаты. Артур привычно засек время. Через семь минут Джереми вышел на улицу и двинулся в сторону центра города. Артур спустился, и неспешно зашагал в противоположном направлении. Оставалось придумать, как сбежать завтра из дома раньше Имса, не привлекая к себе внимания.

[vin_mar]

Уже на пороге стало ясно, что команда проводит время неплохо и без Артура. Стол на кухне был уставлен бутылками с вином, мисками с зеленью и фруктами, в центре на здоровенной доске разложены куски сыра – как янтарь в витрине. Вокруг стола помещались Франческа, Имс и Юсуф, все трое порядочно навеселе: отмечали появление последнего участника. Ни дать ни взять воссоединение итальянского семейства: пулеметная итальянская речь, громкий смех, между тарелками тушка спящего лемура.

Артур поздоровался с Юсуфом, пошел переодеться. В этот раз Имсу не удалось подкрасться бесшумно – Артур ждал, знал, что Имс не утерпит, пойдет за ним.

- Ты где был? – спросил Имс, обводя пальцем правую лопатку Артура.
- Ходил поглядеть на Гаспери.
- И что наш друг реставратор? Все так же занудно провел день как и всегда? – пробормотал Имс, проходясь по контуру лопатки уже губами.
- Все как всегда, - спокойно сказал Артур. – Он человек твердого расписания.
- Смотри, не очаруйся.

Артур вывернулся, обхватил ладонями лицо Имса. Рожа была хамская, ухмыляющаяся, желанная. Артур посмотрел, поцеловал с удовольствием, тут же вывернулся, отступил к шкафу.

- Ну куда же ты, детка? – проныл Имс. – Сбежал от меня днем, я проснулся один, мне было грустно.
- Вот и развлекся бы работой, - посоветовал Артур, натягивая чистую рубашку.
- Э нет, дружок, моя часть готова, дело за вами: заканчивайте лабиринт, и я в вашем распоряжении. Кстати, Юсуф привез новый состав, надо будет завтра опробовать. Поможешь ему? Вечером, часов в шесть, а? А я пока послежу за художником - у него опять свидание с блондинкой.

Вот наглая сволочь, восхищенно подумал Артур, просматривая прогноз погоды на завтра. Айфон обещал переменную облачность.

***

Во всем доме не было слышно ни звука. Имс повел Франческу посмотреть на Иоанна и выпить кофе. Юсуф отправился прогуляться по аптекам. После того, как все разошлись, Артур запер Гвиневру в клетку, послушал возмущенное пыхтение, накрыл клетку покрывалом.

В маленькой комнатушке, которую Артур, как фанатичный любитель модных тряпок, захватил себе под гардероб, было жарко. Никаких открытых окон, только не здесь.
Артур прислушался, положил на кровать принесенную с собой стопку полотенец, защелкнул задвижку. На всякий случай - компания, которая обреталась в доме, была на редкость импульсивная и непредсказуемая, не исключено, что кому-нибудь приспичит вернуться. Артур надеялся, что Франческа полностью завладеет вниманием Имса хотя бы на это утро. Еще пару дней назад он и представить себе не мог, что будет этого так сильно хотеть. Артур усмехнулся, распахнул шкаф. Идиллия - летние костюмы, сорочки - отдельно, слева - небольшая универсальная коллекция галстуков, специально подобранная для путешествий.
Артур в который раз удовлетворенно подумал о том, какой правильный грешок он себе выбрал. Вывих на шмотках, и вот все уже делают нужные выводы. Тоненький симпатичный мальчик, увешанный сумками и чемоданами Луи Вьюиттон - богатенький наследник, представитель шоу-бизнеса, модель... Все, что угодно, кроме правды.

В дальнем чемодане Артур припрятал футляр с винтовкой. Он начал вынимать детали, аккуратно заворачивая каждую в полотенце, складывал в рюкзак, не переставая думать о том, что никак не может избавиться от прежних привычек. Почему он решил, что в этом деле с Меризи ему понадобится винтовка? Ведь это было еще до того, как он согласился, как позвонил Имсу. До того, как они начали понимать, во что ввязались. Но тем не менее, на пути от Парижа до Таормины он сделал крюк в Брюссель, сделал там кое-какие покупки. Ждал на Сицилии корабль со своим грузом, и лишь после этого отправился к Меризи. Вот что это? Подспудное ожидание провала? Привычка всегда иметь последнее средство для решения проблем? Окончательно разрушившаяся вера в людей?

На самом деле все эти рефлексии промелькнули в мозгу Артура быстро и почти незаметно. Налицо была очевидная конкретика - их дело под угрозой. Времени влипать в истории и выпутываться из них не было. Сэкономить время, решить проблему наиболее быстрым способом, двигаться дальше. Артуру даже в голову не пришло спросить, что собирается делать Имс. Это было - не важно, просто Артур знал, что собирается делать он сам, а кроме того, ему не нравились методы Имса. Слишком артистичные.

Рюкзак получился тяжеловат, сбоку Артур воткнул бутылку с водой, в ожидании предстояло провести несколько часов. Потряс, проверяя, не звякает ли. Быстро упаковал чемодан и сумки обратно в шкаф - хотелось уйти до возвращения остальных, чтобы не отвечать на вопросы.

На улице, где жил Джереми, было все так же пустынно. Прежде чем войти в подъезд, Артур поднял голову - прогноз не соврал, небо постепенно затягивало бледными облаками, солнце появлялось и тут же пропадало.
На чердаке со вчерашнего дня не изменилось ничего. Артур бережно отложил рюкзак в сторону, натянул тончайшие латексные перчатки, придвинул ящики к подоконнику. Раскрыл рюкзак, вынул полотенце, расстелил на полу перед ящиками. Стал доставать, разворачивать делати винтовки, раскладывая их перед собой на поверхности ящика. Снял защитную пленку с оптики. Поглядывал в сторону окон Джереми: все то же самое, распахнуты настежь, очевидно, кондиционера в квартире не предусматривалось.

Артур устроился удобно: поставил себе еще один ящик, застелил его полотенцами, в которые были завернуты детали оружия, вовсе не хотелось испортить льняные брюки от Zegna. Время шло ни быстро, ни медленно - Артур никогда не терзался ожиданием. Мысленно прокручивал в голове детали дела по извлечению, совершенно не думая о том, что ему предстояло сделать этим вечером.

[vin_mar]

Наконец, в пять, Артур надел на колени защитные пластины, расположился на позиции. Снял перчатки, сунул их в карман, погладил кончиками пальцев шершавую насечку на глушителе, оперся о ящик, посмотрел в прицел, ощутил щекой шелковое тепло полированного дерева поверхности приклада. Закрыл на мгновение глаза, сам не зная, какая влюбленная, нежная улыбка растеклась по его лицу.

Тихо чирикнул айфон - половина шестого, в это же момент в квартире напротив открылась дверь и появился Джереми. Завозился в глубине. Артур ждал.

Джереми подошел к окну, выглянул на улицу. В руках у него Артур разглядел едва початую угловатую бутылку Джонни Уокера. Дверь в квартиру оставалась открытой.

Без пятнадцати шесть. Внизу проехала машина.

Без десять шесть. Полная тишина. Джереми лихорадочно курит уже третью сигарету, не отходя от окна.

Без пяти шесть. Артур замер.

Шесть. В проеме двери появился Имс.

Артур мимолетно пожалел, что никто еще не придумал к снайперским винтовкам дополнения в виду подслушивающих устройств.

Цель все также находилась у окна, в левой руке он держал одновременно бутылку и сигарету, в правой - пепельницу. Имс, не вынимая руки из карманов, подошел к окну, встал напротив целии, привалился правым боком к подоконнику, тоже вытащил сигарету.

Артур вдохнул и выдохнул длинно, округлив губы, будто собирался задуть свечу.

В прицел было хорошо видно, как шевелятся губы Имса. Он сделал последнюю затяжку и на секунду отвел глаза, ища, куда бы ткнуть сигарету.

Последние кубические сантиметры покинули легкие Артура.

Дальше все случилось одновременно, единой картинкой: взмах правой руки цели, утяжеленной пепельницей, откинувшийся назад Имс, закрывающий лицо руками, грязное конфетти летящих во все стороны окурков, выстрел.

Отличная винтовка, совершенно бесшумная.
Вдох.
Русские - молодцы.
Видно, как Имс зашевелился на полу у окна. Почти не попал под брызги крови, удачно. Дальше справится.
Вдох.
Собраться. Быстро разобрать винтовку на ключевые детали, снова в полотенце, потрясти рюкзак - не гремит. Оглядеться - все в порядке.
Возвращать на место ящики Артур не собирался.

На лестнице он никого не встретил. Такси поймал через две улицы и спокойно вернулся домой.

[vin_mar]

Пахло кровью, в носу хлюпало и свистело на каждом вздохе. Имс открыл глаза, поморщился: в глазах крутилось и вертелось, мельтешило цветным. Было тихо. Он подождал, пока зрение не пришло в относительный порядок, предметы перестали двоиться и троиться. Прямо перед его носом находилась волосатая щиколотка в задравшейся брючине, обутая в потрепанный, запыленный кроссовок. Запах крови, густой и железисто-соленый, усиливался. Имс попробовал сесть, и у него получилось неожиданно легко. Память тут же вернулась одним рывком - он напротив Джереми у окна, тот, суетливо-тревожный, с бутылкой в руках, стряхивающий пепел с сигареты в зажатую в другой руке пепельницу.

Вот блядь, подлая трусливая шваль! Имс всего-то и сказал: "Небогато тут у тебя!" Ну ладно, он, конечно, сам был виноват, не стоило дразниться. Но кто ж ожидал, что придурок свихнулся окончательно? Имс раздосадованно зашипел, потер переносицу, осторожно ощупал нос - вроде цел. Было больно, и там все хлюпало на каждом вдохе и выдохе, но все-таки не так, как бывает при сломанных хрящах. Имс стал дышать через рот, в голове постепенно прояснялось. Тут он огляделся и понял, что попал капитально: Джереми лежал головой ровно в центре комнаты, ногами к окну. Ну ладно, половиной головы. В левом виске была здоровенная дырка, а правой половины черепа просто не было, вместо нее наблюдалась живописно разлетевшаяся по полу кровавая каша из осколков черепа и кусков головного мозга.

Мастерский выстрел, подумал Имс, тупо разглядывая расстилавшуюся перед ним картину. Доигрался, несчастный тупой долбоеб! С этой мыслью пришла и другая, очевидная: пора сваливать, и немедленно. Имс стянул с себя рубашку, медленно поднялся, опираясь о пол руками, замотанными в ткань. Нечего и сомневаться, пуля в голову Джереми прилетела из дома напротив. Чудно. Кому понадобился несчастный придурок, Имс в данный момент сообразить не мог, да и не хотел. Гораздо важнее было быстро выбраться отсюда, не привлекая к себе внимания.

С трудом поднявшись, и обходя труп по широкой дуге, как можно ближе к стене, он припомнил, что, слава тебе, господи, не трогал здесь ничего. И дверь в подъезд, и дверь в квартиру были открыты, когда он пришел, да и не собирался он тут ни к чему притрагиваться! В конце концов, Имс шел к Джереми с одной весьма конкретной целью.
Только вот сделал это вместо него кто-то другой.
Краем глаза уловил сбоку движение и шарахнулся, одновременно выставляя руку для защиты. Ложная тревога, просто зеркало. Имс посмотрел на себя - изумительно! Распухший нос, голая грудь, подбородок, залитый кровью. Имс принялся ожесточенно стирать кровь с лица своей же уже донельзя испачканной рубашкой. Рядом на столике увидел маленькую бутылочку минералки, и не задумываясь плеснул из нее на лицо, аккуратно придерживая через ткань, надо было привести себя в хоть какой-нибудь порядок, а искать в здешних хоромах ванну было как-то не с руки. Утерся все той же рубашкой. Не сказать, чтобы стало лучше, но, по крайней мере, Имс перестал походить на вампира за ужином. Быстро огляделся, заметил у выхода вешалку с легкой курткой. На полке сверху валялась бейсболка. Все это Имс беззастенчиво позаимствовал, справедливо полагая, что Джереми вещи уж точно не понадобятся. Грязную рубашку пристроил у себя на животе, куртка, и так ему маловатая, еле-еле застегнулась. Бейсболку пришлось надвинуть как можно ниже, надеясь, что приглядываться никто особенно не станет.

Задержавшись на пороге еще на несколько секунд, чтобы припомнить, ничего ли он не упустил, Имс локтем толкнул входную дверь, и она затворилась с легким щелчком. Ну, по крайней мере, на час можно было рассчитывать, а то и больше - трудно было предполагать, когда труп обнаружат. Имс надеялся, что не раньше, чем он начнет вонять.

На лестнице ему никто не встретился, как и у входа в дом, и Имс искренне поблагодарил свою судьбу, везение и бога, на всякий случай, чтобы не облажаться.

Голова болела страшно, в нос как будто засунули кусок губки, хорошенько пропитанной кровью, но взять такси он позволил себе не раньше, чем через четыре квартала. Тут ему повезло второй раз - таксист оказался молчаливым пожилым дядькой, услышав итальянскую речь (Имс решил, что так будет лучше всего), молча кивнул, и больше ничего не спрашивал. Высадился он из такси тоже за несколько кварталов от дома.

Открыл дверь и тут же столкнулся с Франческой. Она стояла у плиты, караулила турку, из которой уже валил пар. Увидев ее округляющиеся глаза, Имс уставился на нее так, что она тут же захлопнула рот, отвернулась к плите и как раз вовремя успела подхватить турку - коричневая пена уже готовилась перевалиться через блестящий медный край.
Только после этого Франческа снова обернулась, склонила голову к плечу, внимательно оглядывая опухшую рожу Имса, и спросила, словно бы советуясь:

- Как думаешь, Юсуф, наверное, устал, не согласится ли он составить мне компанию за стаканчиком вина?
- Дорогая, несомненно, - кивнул Имс, стягивая с себя бейсболку, и заталкивая ее в пакет для мусора. Следом за ней, в точно такой же пакет отправилась куртка, и скомканная тряпка, еще в обед бывшая любимой рубашкой Имса. - Прости, что не смогу составить тебе компанию этим вечером.

Франческа удовлетворенно кивнула, без малейшего стеснения наблюдая, как Имс стягивает с себя штаны и трусы и аккуратно запихивает их в третий пакет.

- Пойду, заберу Юсуфа, он с обеда сидит за своим столом, не поднимаясь.
- Чудно, - ответил Имс, подумав, что, если он когда-нибудь надумает жениться, это будет определенно итальянка. Никаких эмансипэ.
- Думаю, милый, тебе стоит присоединиться к Артуру в ванной, - сообщила Франческа с лукавой улыбкой. - Он там уже минут сорок скучает.
- Разве он не помогал Юсуфу со снотворным? - тупо спросил Имс, ощущая, как ответ на вопрос "Кто же снайпер?", который вертелся у него в голове последний час, уже почти сформировался. Оставалось только посмотреть этому ответу в бесстрастные темно-карие глаза.
- Нет, конечно нет! - сказала Франческа, и зацокала каблуками по лестнице, поднимаясь на второй этаж. - Дайте мне пятнадцать минут, мальчики, и можете наслаждаться от все души!
- Наслаждаться?- рыкнул Имс, закипая бешенством.
- Безусловно! - хмыкнула Франческа, свешиваясь через перила и с весельем глядя Имсу прямо в глаза. - Скандал - это тоже развлечение, милый! Господи, какой же ты все-таки еще молоденький, amore mio! И оставь свои пакеты мне, уверена, по пути нам с Юсуфом встретятся несколько мусорных контейнеров.

Имс рассердился - сколько можно обращаться с ним, как с мальчишкой! Это возмутительно, и не лезет ни в какие ворота!

Но не спорить же с женщиной.

Теперь можно было с чистой душой отправляться в ванную.

[vin_mar]

***

Кто бы ни строил этот дом, или владел им когда-то, но был это человек со вкусом, знающий толк в удовольствиях. Попав в эту ванную первый раз, Имс сразу понял, почему Артур арендовал именно его. Ванной, конечно, назвать это помещение было сложно. Это была здоровенная комната с высоким потолком, на котором еще можно было рассмотреть следы росписи, и огромным, от пола до потолка, витражным окном, изображающим некую фею или принцессу, всю укутанную цветами. Изумительный образчик эпохи модерн. Прямо под витражом располагался округлый неглубокий бассейн, выложенный смальтой, в золотистых, голубых и зеленых тонах повторяя орнамент витража.

Солнце к вечеру вдруг решило выбраться из-за облаков и заливало лихорадочным сиянием витраж, проходя сквозь него рассеянными лучами и укладываясь на влажные волосы и плечи Артура размытыми леденцовыми пятнами.

Никакого внимания на представшую его взгляду красоту Имс не обратил. Вместо этого хлопнул со всей дури тяжелой дубовой дверью, в доме, кажется, зазвенели все стекла вплоть до третьего этажа. Артур даже не пошевелился, так и лежал, скрестив руки на груди, откинув голову на скатанное в валик мокрое полотенце.
Имс вразвалку подошел к нему, навис, молча, звучно сопя разбитым носом. Артур приоткрыл правый глаз, осмотрел опухшее лицо Имса, закрыл глаз и покрутил головой, дернул шеей, устраиваясь поудобнее. Будто и не видел разбитой рожи, ссадин.
Имс сильно ткнул его указательным пальцем в правое плечо. Туда, где предполагал синяк от отдачи. Синяка видно не было, но Артур дернулся, посмотрел вопросительно уже обоими глазами.

- Какого черта? - прошипел Имс злобно.

Артур пожал плечами и снова закрыл глаза. "Изобью на хер!", решил Имс, схватил Артура за предплечье, стараясь сжать посильнее, сделать больно. Наказать, да.

- Имс, отъебись, - сказал Артур невозмутимо, подергал плечом, пытаясь стряхнуть руку. - Я не желаю говорить на эту тему.
- Ну хуй ты влез?! Как ты, блядь, посмел вообще - влезть?!

Тут Артур не выдержал, сел прямо, мгновенно схватил свободной рукой Имса за растрепанные волосы, тоже дернул. Это было неожиданно, Имс чуть не свалился на Артура. Пестрые блики от витража рассыпались в каплях воды на коже Артура узорами из детского калейдоскопа, был у Имса такой в детстве. Он его изломал тогда, выясняя, как получаются волшебные картинки, и оказалось, что там только пригоршня стекляшек, и никакого волшебства.

- Как ТЫ посмел ничего мне не сказать?! - спросил Артур. Вышло это так жутко спокойно, что пробрало даже Имса. Он ослабил внимание, и Артур тут же высвободил свою руку, в свою очередь схватил Имса за плечо, и Имс не успел опомниться, как оказался в бассейне, лицом книзу, зачерпывая носом воду, а Артур сидел на нем верхом, сжимая ногами, стискивая руками и не давая пошевелиться. Имс попробовал вырваться, конечно, но ему даже не за что было ухватиться. Господи, второй раз за день! Да уже пора сиделку нанимать, не иначе!

- Как ТЫ посмел ничего мне не сказать?! - с присвистом, сквозь зубы повторил Артур, прижав губы к имсову уху.
- Это, твою мать, тебя вообще не касалось! Не твое дело! - просипел Имс. Вода попала в разбитый нос, там тут же противно защипало, на глаза от боли наворачивались слезы.

Артур ловко переменил положение, левой заламывал Имсу руку за спину, правой тянул за волосы, удерживая голову над водой, прижимая Имса подбородком к борту бассейна. В зеленом кусочке смальты прямо перед глазами Имса были хорошо видны тоненькие трещинки. Имс чувствовал, как мелко вздрагивают руки Артрура, чувствовал, что тот еле удерживается от того, чтобы окончательно разбить Имсу все лицо о выложенные мозаикой стенки.

- Ты, идиот, запомни раз и навсегда: ты мой, и, на этом основании, я буду делать все, что сочту нужным, если буду считать, что тебе угрожает опасность! Просто потому, что ты - мой, только МОЙ! Понятно?! - Артур дернул Имса за волосы еще раз так, что чуть не свернул ему шею, мышцы были как стальные канаты, в побитом имсовом состоянии точно никак не светило справиться. И тут Артур его выпустил.
- Сколько раз надо повторить, чтобы это задержалось у тебя в голове? Мне не сложно, я буду повторять, сколько понадобится, я только хочу знать, сколько раз, - проговорил Артур устало, отодвигаясь к противоположному краю и снова устраиваясь головой на полотенце.

День выдался для Имса явно неудачный. Он принялся хрипло откашливаться, в горле тоже першило, в голове звенело, и не было никакой стройности мыслей. Этим своим "только мой" Артур поразительным образом в одно мгновение будто сломал внутри Имса нечто фундаментальное, пробил дыру куда-то в невозможное, непонятное, страшное. Перевернул с ног на голову.

А может быть - наоборот.